"Борис Грибанов. Женщины, которые любили Есенина" - читать интересную книгу автора

оскорблений" непризнания. Что-то уж больно подозрителен этот легкий успех!"
В принципе Сологуб был прав, но он не хотел признавать, что бывают
исключения из правил, что иногда судьба балует своих любимцев. Достаточно
вспомнить хотя бы "баловня судьбы" Моцарта. Хотя, конечно, легкий успех таит
в себе опасность особого рода - молодого и талантливого поэта не составляет
труда затянуть в болото богатого и сытого благополучия.
Такая опасность грозила тогда в Петрограде и Есенину. Чернявский
вспоминал: "Его стали звать в богатые буржуазные салоны, сынки и дочери
стремились показать его родителям и гостям... За ним ухаживали, его любезно
угощали на столиках с бронзой и инкрустациями, торжественно усадив посредине
гостиной на золоченый стул... Толстые дамы... лорнировали его в умилении, и
солидные папаши, ни бельмеса не смыслящие в стихах, куря сигары,
поощрительно хлопали ушами".
В этой круговерти обольщения и соблазнов главное место занимали
женщины, представительницы столичной литературной богемы. Есенин побаивался
этих "жриц любви", посягавших на него, ему казалось, что женщины в городе
непременно должны заразить его "скверной болезнью". "Они, пожалуй, тут все
больные", - говаривал он.
Тот же Чернявский в своих воспоминаниях рассказывал, как Есенину на
первых порах приходилось с трудом и смущением отбиваться от одной маленькой
поэтессы, которая упорно садилась к нему на колени, требуя ласки. Другая
девица разгуливала перед ним в чем мать родила, а он смущался и робел, не
зная, что делать. Третья оказалась наиболее решительной - она так страстно
целовала его, что у него голова пошла кругом. "Я и не знал, - говорил он
друзьям, - что у вас этак целуются. Так присосалась, точно всего губами
хочет вобрать". Но охота на неискушенного и, конечно, особенно
привлекательного для опытных "жриц любви" "пастушка", так, по словам Сергея,
ничем и не кончилась.
Любопытно, что он - быть может, подсознательно - выстраивал
психологический барьер против столичных эротоманок. Он частенько предавался
воспоминаниям о непритязательных и чистых девушках родной Рязанщины.
Любовные похождениях там, в Константинове, переплетались в памяти
Есенина с образами красот природы Рязанщины. Как писал Чернявский, "ему
хотелось украсить этим лиризмом самые родные ему и навсегда любимые
предметы, образы, пейзажи - в глазах тех, кто не может знать их так, как он.
От этого полубытового мечтательного рассказа о деревенской любви и всего,
что с нею связано, у меня в памяти твердо остался только образ серебрящихся
ночью соломенных крыш".
Вершиной литературного успеха Есенина в те годы в Петрограде стал выход
в свет первой книги его стихов "Радуница". Со свойственной ему
самоуверенностью он написал в своей автобиографии 1923 года: "Все лучшие
журналы того времени (1915) стали печатать меня, а осенью (1915) появилась
моя первая книга "Радуница". О ней много писали. Все в один голос говорили,
что я талант.
Я знал это лучше других".
Никогда ранее стихи Есенина не получали такого резонанса со стороны
литературной критики и литературных кругов. Его нахваливали, отмечали
свежесть, музыкальность и цветистость его стихов.
Однако надо признать, что далеко не все критики были единодушны,
приветствуя "Радуницу". Кое-кто из них отмечал в ней сильное влияние