"Зейн Грей. Техасский рейнджер (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

первого же выстрела влепил в меня пулю. Что ты думаешь об этой дырке?
- Чертовски плохая, - ответил Дьюан, не в силах смотреть в глаза
озорному весельчаку.
- Думаю, ты прав. Но сколько у меня было всяких ран, хороших и плохих,
и я их все пережил! Возможно, переживу и эту. А теперь, Бак, отыщи мне
подходящее местечко в зарослях, оставь немного жратвы и воды, так, чтобы я
мог до них дотянуться, и сматывайся отсюда.
- Оставив тебя здесь одного? - резко спросил Дьюан.
- Ну да. Видишь ли, я сейчас не могу держаться с тобой наравне. Браун
с приятелями долго не отвяжутся от нас и на этой стороне. Так что тебе
придется поставить на номер один, если хочешь выиграть игру!
- А ты как бы поступил на моем месте? - с любопытством поинтересовался
Дьюан.
- Что ж, пожалуй, смылся бы, спасая свою шкуру, - ответил Стивене.
Дьюан был склонен все же усомниться в искренности беглого преступника.
Со своей стороны он без лишних рассуждений принял решение о том, как
действовать дальше, Прежде всего он напоил лошадей, наполнил фляги и мешок
для воды, затем погрузил и привязал мешок с провизией на свою лошадь.
Покончив с этим, он поднял Стивенса, усадил его на гнедого и, поддерживая
раненого в седле, свернул в заросли, стараясь вести лошадь по земле,
поросшей травой, чтобы меньше оставлять следов. Перед наступлением темноты
он вышел на тропу, которая, как уверял Стивене, могла увести их в глухие и
дикие места.
- Пожалуй, нам следует продолжать двигаться и ночью - пока я не
свалюсь! - со смешком заключил Стивене.
В течение всей ночи Дьюан, мрачный и задумчивый, тщательно
присматривая за раненым, пробирался по едва заметной тропе. Лишь на
рассвете он сделал привал, еле живой от усталости и голода. Стивене был
очень плох, но все так же бодрился и даже пытался шутить. Дьюан разбил
лагерь и развел небольшой костер. Раненый отказался от пищи, попросив лишь
воды и виски. Затем он вытянулся на траве.
- Бак, не можешь ли ты снять с меня сапоги? - попросил он со слабой
улыбкой на бледном лице.
Дьюан стащил с него сапоги, подумав, что Стивене, вероятно, не хочет
умереть обутым. Раненый, казалось, прочитал его мысли:
- Знаешь, Бак, мой старый папочка всегда утверждал, что я рожден для
виселицы. Как видишь, он ошибался. А следующим его пророчеством было то,
что я помру в сапогах.
- Ты еще сможешь... выкарабкаться, - проговорил Дьюан.
- Конечно! Но я не хочу допустить ошибки в отношении сапог - и,
приятель, если мне не повезет, то запомни на всякий случай, что я высоко
ценил твою доброту!
С этими словами он закрыл глаза и, казалось, погрузился в сон.
Дьюан не мог найти воду для лошадей, но вокруг было изобилие покрытой
росой травы, и он отпустил их пастись, предварительно стреножив. Затем он
приготовил себе еду и поел, так как сам чуть не умирал от голода. Солнце
уже пригревало, когда он лег отдохнуть, и склонялось к западу, когда
проснулся. Стивене был все еще жив, судя по его тяжелому дыханию. Лошади
паслись неподалеку. Все было тихо лишь многочисленные насекомые монотонно
жужжали и стрекотали в траве и кустах. Дьюан некоторое время прислушивался,