"Михаил Грешнов. Мы даем дождь" - читать интересную книгу автора

трагедии, разыгравшейся когда-то в пустыне. Трудно было
спрашивать напрямик, что здесь произошло. Трудно и молчать
безучастно. Но они давно знают друг друга, Андрей Витальевич
и Петр Николаевич: в тридцатых годах вместе окончили универ-
ситет в Ленинграде и потом не теряли один другого из виду.
Не будет же бестактностью, вопрос к старому другу.
- Расскажи... - просит Андрей Витальевич.
Петр Николаевич стоит молча. Слышал ли он вопрос, думает
ли о своем? Прерывать молчание Андрей Витальевич не решает-
ся. Прошла минута, другая.
- Ну, что ж, - оторвался наконец от раздумья Петр Никола-
евич. - Расскажу.
И скупыми, обнаженными, как правда, словами начал расска-
зывать:
- В революцию 1905 года мой отец участвовал в студенчес-
ких волнениях в Петербурге. За это был сослан в Аральск и
находился под надзором полиции до 1917 года. Вместе с каза-
хами и немногими русскими устанавливал Советскую власть в
этих местах, боролся с байскими бандами. В одной из стычек
погиб. Было это километрах в восемнадцати от Аральска. С ним
погибли и другие. Жены и сестры убитых наняли несколько арб
и поехали в пустыню, чтобы найти своих и похоронить тела.
Мать взяла и меня с собой: мне было шесть лет, оставлять ме-
ня одного ей казалось страшнее, чем погибнуть вместе. В пути
маленький караван перехватили местные басмачи. Мужчины-воз-
чики были убиты тут же, а женщин бандиты погнали в пустыню.
Вот по этой дороге. Гнали пешком, полураздетых, разутых...
Может, не надо подробностей, Андрей Витальевич?.. Мать зару-
били возле скалыя запомнил ощеренный клык на всю жизнь. А
меня бросили на дороге: "Сам сдохнешь..." Но меня спас крас-
ноармейский патруль. Мать похоронили в песках... Здесь...
Солнце клонилось к дальним холмам, красило пустыню в ли-
ловые и оранжевые тона. Ничто кругом не двигалось, не дыша-
ло. Ветер стих, пустыня лежала молла. Чудилось в тишине ее
глухое настороженное раздумье: зачем пришли эти двое?.. В
пески идут за медью, за нефтью и серой, иногда ищут заблуд-
ших верблюдов.. Эти ничего не искали. Пустыня ждала, глядела
на пришельцев недобро.
Андрей Витальевич молчал, потрясенный рассказом.
- Вот я и радуюсь, - оказал Петр Николаевич, - что пусты-
не пришел конец.
Эти слова академик произнес как приговор: пустыня была
врагом, отнявшим у него мать и отца, Петр Николаевич вправе
был говорить с ней жестоко.
- Радуюсь, - повторил он, - что здесь зацветут сады. Па-
мяти ближних должно воздать цветами.
Они стали опускаться с холма. Песчинки стеклянно пели у
них под ногами.
Подойдя к вертолету, Петр Николаевич спросил:
- Когда ожидаешь приемную комиссию?