"Михаил Грешнов. Мы даем дождь" - читать интересную книгу автора

все процессы: ионизировать воздух, наполнять волноводы, на-
коплять заряды для разрушения облаков.
- Четыреста двадцать каналов, семьсот восемь разрядни-
ков... - подсчитывал Алеша, вкладывая в машину перфокарту.
Мелькали огни, электронный мозг думал, подсчитывал, выда-
вал результат.
- Тридцать четыре процента энергии станции! - отмечал До-
рошенко. - Сколько же уйдет на перегон облаков?
Опять машина подмигивала огнями, думала, давала ответ:
двадцать девять процентов.
- Плюс тридцать четыре, - суммировал Дорошенко, - шесть-
десят три. Треть энергии можно отдать ближайшим совхозам.
По прямой связи запрашивала Москва: как строительство,
графики, сроки? Что из материалов необходимо?
- Политрон... - коротко отвечал Андрей Витальевич, руко-
водитель стройки.
Белый поток из Уральска усиливался.
Приближалась весна. Первая весна, капризам которой чело-
век готовился дать сражение.

Вертолет, опустился в ложбинку, на горячий от дневного
зноя песок. Два уже немолодых человека вышли из него и, не
спеша, помогая друг другу, стали взбираться по склону барха-
на. Цепочки следов оставались за ниминеглубокие ямки, оплы-
вавшие, чуть только нога поднималась сделать очередной шаг.
Песчинки сыпались по откосу и тревожно звенели: чего им на-
до, этим, непрошеным?..
Кажется, небольшое дело - бархан, а пока взберешься...
- Извини, Андрей Витальевич, - говорил один, - что я вы-
тащил тебя из кабины - оставлять одного неудобно. А мне надо
тут... попрощаться.
Наконец, они достигли вершины. К северу уходит песчаное
море, на юге и на западе оно расплескалось необозримо, и
только на востоке, на горизонте, синей полоской блестит
Арал. Недалеко от бархана поднялась скала, гранитный клык,
распоровший рыжую шкуру пустыни. И как пустыня ни лохмати-
лась бархадами вокруг него, он стоит, неподвижный, не одну,
наверное, сотню лет. Возле него проходит заброшенная дорога;
когда-то над ней звенели медью бубенцов караваны, а потом
дороги пошли по другим местам, а эта старела среди барханов,
и они зализывали ее длинными песчаными языками.
- За семьдесят лет я здесь четвертый раз, - сказал Петр
Николаевич. - Скалу узнаю, а могилу матери потерял навсег-
да...
- Матери? - переспросил Андрей Витальевич.
- Может быть, она под этим барханом...
- Петр Николаевич!..
Академик поднял глаза на своего друга:
- За это и ненавижу пустыню. Рад, что здесь будут сады.
Боль звучала в словах академика. Петр Николаевич коснулся