"И.Грекова. Летом в городе (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

Веревками привязывает бюсгалтер - до какого нахальства дошла. Нет, не
будет он с ней жить, разойдется. Парня жалко, больно хорош.
(Поля никого не могла похвалить, не осудив кого-нибудь другого. Хвалила
она чаще всего себя.)
- Я такого нахальства - бюсгалтер веревками! - не позволю. Я хоть и
простым сторожем работаю, ваши вузы-пузы не кончала, а культуру знаю.
Муж-покойник пьет - а мне все терпимо. Наблюет - вытру, не то что перед
соседями срамотиться. Бельишко ему постираю, вычиню, выглажу - как светлое
христово воскресенье...
Замолчала. Тихо. Только белье трется.
- А что я тебя хотела спросить, Валентина Степановна, - внезапно
сказала Поля. - Ваш-то заболел или так просто не ходит?
- О чем это вы, Поля? - лицемерно спросила Валентина Степановна.
- Прямо не понимаешь? - прищурилась Поля. - Об ком же, как не об Олежке
об вашем? Не слепая. Стенке - и то в глаза кинется. Ходил-ходил парень, и
здрасте, перестал, как водой в ньютазе смыло. И на Лариске-то твоей образа
нет - не вижу, что ли? Красится-мажется, а сама как смерть загробная.
Валентина Степановна молчала.
- Таишься ты от меня, ох, таишься. А чего таиться? Дело-то житейское,
бабье. Я вам с Лариской худа не хочу. Девка при мне выросла, ниже стола на
кухню бегала: тетя Поля, то, тетя Поля, се. Мало я ей соплей подтерла? А
ты на службу свою фр-фр, хвостом махнула - и нет тебя. А Поля здесь, куда
она денется. Ребенок все-таки, не кошка. Я и кошек жалею. А ты со мной
будто уши у меня как у свиньи.
- Поля, милая, не обижайтесь. Я от вас ничего не таю, честное слово. Я
сама ничего не знаю.
- Шила в мешке не утаишь - проколет наружу. Ходил парень и не ходит. И
девка сама не своя. А она, часом, не со свежей икрой?
- Бог с вами, что вы только говорите, Поля, да и какими словами, никак
не могу привыкнуть к вашему жаргону.
Валентина Степановна ножиком сбросила зелень в уже закипающий,
помутневший суп.
- Уж и обиделась, - сказала Поля. - Жиргон какой-то. Вы меня такими
словами не трогайте. Больно вы тонкие, тоньше волоса. Сама-то что, не
рожала? Не гуляла? И рожала, и гуляла, а слова сказать нельзя. А ты лучше
за бельем Ларискиным поглядывай. Девка неряха, все швырь да швырь, а ты
поглядывай.
- Простите, Поля, у меня голова болит, - сказала Валентина Степановна и
ушла к себе в комнату. Как в подполье.


...Белье прополоскать - три... Прополощешь тут белье - на кухне Поля.
Удивительное многословие. Наверно, оттого, что не читает. Это у нее вместо
чтения. Приучить ее, что ли, к книгам? Не выйдет. Скорее она меня отучит.
Чтобы не терять времени, Валентина Степановна переставила дела, стала
вытирать пыль. Успокоительное занятие. Руки заняты, голова свободна, никто
рядом не бубнит, и можно думать о чем угодно, хоть о сегодняшней
конференции. Ничего, удачная вышла конференция. Но нет, о конференции не
думалось, в голову лезли совсем другие мысли: Ляля, Олег.
На стене фотография: Ляля с Олегом в лесу, на лыжах. Олег - прямой,