"И.Грекова. Летом в городе (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

совсем тихо. Тоненько звенел микрофон.
- Что мне вам сказать? В нашей жизни, в писательской, бывает всякое:
хорошее и плохое. И плохого, по правде сказать, больше. Пишешь, и рвешь, и
снова пишешь, и снова рвешь, и так далее. И чувствуешь себя этаким
бездарным, паскудным, исписавшимся... да что говорить. И подлецом иной раз
себя чувствуешь, чего скрывать. Бывает. А бывает иногда и хорошее. Не в
газете похвалят - это что! Хвалят, ругают - дело случая. А вот когда
понимаешь, что кому-то нужен. Это большое дело. Вы тут сегодня меня
благодарили - не вам меня благодарить. Спасибо вам, дорогие друзья. И дай
вам бог, как говорится, счастья в жизни.
У, какой поднялся шум! Валентина Степановна торопливо постучала по
микрофону:
- Тише, тише. Александр Александрович не кончил. Продолжайте,
пожалуйста.
- Да что продолжать? У меня вроде все.
- Слышали, товарищи? К сожалению, все. Разрешите, товарищи, от вашего
лица поблагодарить Александра Александровича... От имени всего коллектива
сотрудников библиотеки, от читательского актива и всей массы читателей...
Аплодисменты, стук стульев, шарканье подошв. Народ задвигался, начали
вставать, выходить, выбираться кто куда. По людскому потоку заходили
водоворотики... Вокруг писателя образовалась толчея: кто задавал вопросы,
кто совал книгу - подписать, кто фотографировал... Сразу стало горячо и
густо. Валентина Степановна знала: тут-то и начинается самое главное.
Самые открытые, самые нужные разговоры. Сперва здесь, на пороге зала,
потом на улице, под бледными глазами фонарей, на набережной, на влажных
садовых скамейках... А вечер все длится, и нет сил расстаться... Все
хороши, все умны, все друг друга любят...
Нет, ей сегодня никак нельзя было оставаться. Лялька придет, а обеда
нет.
- Александр Александрович, спасибо! Мне так жаль, я должна идти.
- Ну что ж, идите, Валентина Степановна. Я тут с вашей молодежью
поговорю. Прекрасная у вас молодежь.
- Да, молодежь у нас чудесная.
- Приезжайте к нам еще! - крикнула вихрастая девчонка, крупно осыпанная
веснушками.
- Приеду, непременно.


А дождь-то, оказывается, был. На улице стояли большие лужи. Да,
молодежь у нас отличная. После дождя еще сильнее пахнут липы. Противный, в
сущности, запах. Сладкий, навязчивый, приторный... Нет, подлый. Именно
подлый запах. Как тогда пахли липы... Интересно, до чего же все-таки
живуча память. Неистребима. Столько лет прошло, все отболело, а вот
запахло липами - и как вчера!
Валентина Степановна шла бульваром. Под липами сидели пенсионеры.
Старики с белыми нимбами вокруг лысин играли в "козла". На скамейках
сидели женщины с тяжело расставленными, опухшими ногами. На коленях они
стоймя держали сумочки, заслоняя круглые животы. Ходили голуби, дети
играли в песок.
Впереди шел какой-то мужчина в широком клетчатом пиджаке, тоже, видно,