"Юрий Греков. Калиф на час " - читать интересную книгу автора

высокую ответственность перед самим собой, установил четкий и неизменный.
Надо сказать, трудился он в поте лица - и за себя, и за Штеркопля:
выслушивал доклады Служб, отдавал приказы, учинял разносы, обдумывал, что бы
придумать еще, копался в памяти информария. Работал, чувствуя себя
настоящим, единственным Хозяином.
На третью или четвертую ночь приснился ему сон: сильно зачесалось между
лопатками - он, не просыпаясь, поерзал спиной, и тут вдруг послышался легкий
треск - кожа на спине небольно лопнула вдоль и расползлась, как будто кто-то
вдруг быстрым движением рванул вдоль хребта застежку-молнию. Куртис,
почему-то вовсе этому не удивясь, выпростался из легко, как чехол,
свалившейся с него собственной кожи, вылез из нее - свеженький, новенький, в
сверкающем пуговицами и галунами мундире. И только тут, проснувшись, ощупал
себя - кожа как кожа, никаких застежек ни на груди, ни между лопатками. И
хотел, было обидеться на странный и глупый сон, но тут вдруг подумал:
"Погоди, а мундира-то у меня нет. А должен быть, поскольку Хозяин и
властелин!" И, не долго думая, хоть было уже за полночь, нажал первую
попавшуюся кнопку вызова. Оказалось - САД: на экране всплыло форменное лицо
дежурного садиста. "А, какая разница!" - решил дон Эдуардо. Садист не успел
открыть рот, как он рявкнул голосом Штеркопля:
- Хозяину нужен мундир. К утру.
И отключился, успев краем глаза заметить некоторую растерянность на
форменной физиономии дежурного.
Наутро пневмопочта выбросила в приемник серый пакет с надписью
наискосок - "Хозяину. Лично".
Когда бумага треснула и расползлась под нетерпеливыми пальцами Куртиса,
вспомнился ему недавний сон. "Сон в руку",-довольно ухмыльнулся он,
стряхивая с новенького мундира последние клочья обертки. Мундир был что
надо -в этом он убедился тут же, натянув его и крутнувшись перед зеркалом в
туалете. Сверкающие, в три ряда, пуговицы с пятак величиной, галуны, на
правом плече пышный золотой эполет - из зеркала на него глядел он - тот - из
собственного сна.
И все-таки чего-то не хватало...
Конечно, Куртис в конце концов докопался бы до причины своего странного
настроения, но случилось так, что догадка явилась в совершенно неожиданный
момент.
Перечитывая очередную сводку Службы заводов, он обратил внимание на
пункт: расход фенола повысился здесь на семь тонн против расчетного. Куртис
не знал, для чего используется на заводах фенол, но такой резкий перерасход
показался ему явно подозрительным. И тут его осенило: пьют, сволочи!
Дальше дон Эдуардо действовал с отработанной до автоматизма за многие
годы четкостью:
он придвинул настольную лампу так, что ровный круг света лег пятном
посреди стола, достал лист бумаги, попробовал иа ногте перо и тут, наконец,
понял, что угнетало его в последние дни: за многими заботами он совсем
запустил дело, которому отдавал все вечера в последние двадцать лет, - за
три недели он не написал ни одной анонимки... Стоило дону Эдуардо понять
это - настроение его поползло вверх, как столбик термометра, к которому
поднесли горящую спичку...
Он поставил точку, перечел еще раз написанное, и сунул листок в
приемную щель кабинетного ретрадуктора. Через полминуты печатающее