"Б.Д.Греков. Киевская Русь " - читать интересную книгу автора

яркие строки: "Тогда при Ользе Гориславичи сеяшется и растяшеть усобицами,
погибашеть жизнь Даждобожа внука, в княжих крамолах веци человеком
скратишась. Тогда по Русской земли редко ратаеве кикахуть, но часто врани
граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотять полетети
на уедие". "А погании со всех стран прихождаху с победами на землю
Русскую".[6] Так же смотрел на дело и летописец XII века, сравнивая свое
настоящее с недавним прошлым: "...древний князи и мужи их... отбораху
русския земли и ины страны придаху под ся", а сейчас, "за наше несытьство
навел бог на ны поганые, а и скоты наши и села наши и имения за теми
суть".[7]
И автор "Слова о полку Игореве" и летописец одинаково осуждают период
разрозненного существования частей еще недавно единого, хотя, как оказалось,
и непрочного Киевского государства. Народ в своих оценках событий прошлого
выделил не этот период беспрерывных междукняжеских войн и слабости перед
врагом внешним, а время Киевского государства, как время своего величия и
силы. Народные симпатии отнесены к тому времени, когда русская земля,
собранная под властью первых киевских князей из разнородных этнографических
элементов в одно политическое целое, действительно представляла силу,
грозную для врагов и в то же время дававшую возможность развитию мирного
народного труда, - залог дальнейшего будущего страны.
Под Киевским периодом истории ни в коем случае нельзя разуметь период
уделов с его разобщенностью отдельных княжений и княжескими усобицами, как
это делают и Л. Майков и отчасти В. О. Ключевский. Время уделов нельзя
называть Киевским хотя бы по той причине, что Киева как политического центра
уже тогда не было, он стушевался и решительно затерялся среди других местных
центров. Напрасно В. О. Ключевский думает, что это было время, когда
"киевлянин все чаще думал о черниговце, а черниго-вец о новгородце, и все
вместе - о Русской земле, об общем земском деле". На самом деле эти
отношения между уделами складывались совсем не так. Совсем не такую картину
рисует нам глубокий знаток современных ему политических отношений великий
наш поэт, автор "Слова о полку Игореве"; летописные факты тоже говорят
совершенно о другом. Если можно говорить в это время о единстве русского
народа, то лишь только в смысле этническом. Политического единства, хотя бы
в относительной форме Киевского государства, в это время уже не было.
Все симпатии народа, выраженные им в былинах, относятся именно к
Киевскому государству, к моменту его расцвета, т. е. к княжению Владимира
Святославича.
Чтобы убедиться в этом, стоит только взять в руки былины о главных
русских богатырях - Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и др. Все
они современники князя Владимира, все они так или иначе с ним связаны,
вместе с ним успешно выполняют основную задачу - защиту своей родной земли
от внешнего врага. А почему это так, почему народ с явными симпатиями
отнесся к этому времени, станет нам ясно, если мы дадим себе труд
сопоставить условия жизни русского народа периода до образования Киевского
государства со временем существования этого государства.
"Славяне и анты, - говорит Прокопий, - не управляются единым
представителем власти (ПhПГОїП' О+-ОSОгПГОїП' ОuОSОїП'), но с давних времен
живут в демократии (ОuОS ОгО·ОjОїОєПГО+-П"ОЇО+-), и потому у них всякие дела
решаются сообща".[8] То же подтверждает и Маврикий Стратег. Этот последний
нам особенно интересен потому, что изучает славян с определенной целью: он