"Р.Грейвз. Золотое руно " - читать интересную книгу автора

земли на попечение своего друга Буна, а Сизиф считал себя единоличным
правителем народа. Поэтому царь колхов поклялся перерезать первый же экипаж
греческих моряков, который осмелится явиться в Колхиду, если только они не
принесут ему новости об освобождении и восстановлении в правах его
племянника Сизифа. Но мало того, что Сизиф не был освобожден, а прежняя вера
в Коринфе - восстановлена, новый ахейский правитель сделал публичное
заявление, где отрицал, что город был, как все думали, основан жрицей
Богини-Девы Эфиры. Вместо этого он утверждал, что город был основан борцом
по имени Коринф, приверженцем Зевса, у которого Эфира похитила славу, и что
первоначальное название - Коринф, с тех самых пор применяемое ко всему
царству, теперь должно быть возвращено и городу. Он конфисковал земли царя
Ээта на том основании, что титул царя, дарованный ему Эфирой,
недействителен; и Асопия перешла во владение его друга Креона, который
женился на Главке, дочери Сизифа, причем против ее воли.
С того времени между Колхидой и Грецией прекратились всякие отношения,
посредниками в торговле были троянцы. Это было очень неудобно для греков,
ибо пошлина, которую троянцы взимали прежде, составляла только пятую часть
цены груза, теперь же они продавали колхские товары капитанам греческих
торговых судов в два, а то и в три раза дороже, чем платили за них сами.
Троя была сильной крепостью, выстроенной из громадных каменных блоков
египетскими каменщиками, как Микены и другие греческие города, и хорошо
охраняемой. Греки грозили послать войско и уничтожить город, если троянцы
откажутся вести себя более разумно, но не чувствовали себя достаточно
сильными, чтобы выполнить угрозу. Царь Ээт, как говорили, подписал
соглашение с троянцами, в котором пообещал не торговать ни с каким другим
западным народом, кроме них, при условии, что они станут платить ему хорошую
цену за его товары и станут охранять проливы от карательной экспедиции,
которая может быть послана в Колхиду из Греции.
Пелий поведал Ясону обо всех этих обстоятельствах, перемежая свое
повествование с тяжелыми вздохами. Он надеялся, что Ясон, напуганный
трудностями задачи, уйдет обратно на Пелион в общество своих
приятелей-кентавров, и это настолько уронит его в глазах миниев, что он
никогда больше не рискнет снова показаться на рыночной площади Иолка. Или
того лучше - жгучий стыд вынудит его пуститься в плавание, дабы возвратить
Руно, что, как считал Пелий, кончится бедой. Даже если он ускользнет от
бдительных троянцев по пути туда, как он добьется от Ээта, чтобы тот отдал
Руно, если у того все еще мощная армия и мощный флот? А если, что почти
невероятно, Ясону удастся похитить Руно, внезапно и дерзко напав на Ээта,
как он умудрится вторично пройти через Геллеспонт? Троянцы будут его
поджидать и, осмотрев его груз, задержат его, пока не прибудет посланный в
погоню колхский флот; и его убьют. Ибо нет иного пути из Черного моря, кроме
дороги через Босфор и Геллеспонт.
Пелий считал, что Ясон в ловушке. Тем не менее Ясон и виду не подал,
что испугался, и сказал ему:
- Дорогой дядюшка, давай оставим все мрачные мысли и отправимся вместе
в дом моих родителей, которых я не видал с тех пор, как был ребенком двух
лет отроду. Я мечтаю обнять их и получить их благословение.
И вот, пока жарилось жертвенное мясо, медленно поворачиваемое на
вертелах и распространяющее приятный запах и шипение над кострами на
рыночной площади, Пелий повел Ясона к скромному дому его родителей, которых