"Р.Грейвз. Жена господина Мильтона " - читать интересную книгу автора

настолько лучше, что я могла сидеть в постели, подпертая со всех сторон
подушками, могла есть размазню из овсянки с маленьким кусочком хлеба.
Транко сама выхаживала меня, никому не разрешала ко мне приближаться.
Матушка заходила ко мне раз в день. Но и ей Транко не позволяла долго
оставаться в комнате, ругать меня. Транко говорила:
- Сударыня, когда решили, что у вашей дочери чума, все от нее
отвернулись и убежали, кроме вашей служанки Транко, так что я, с вашего
позволения, сама буду ухаживать за мисс Мари, я ведь заслужила это право, и
мне не нужны ничьи советы.
Матушке, конечно, была не по душе такая смелость Транко, но она
разрешила ей ухаживать за мной, с условием, что та побыстрее поставит меня
на ноги. Транко выполнила свое обещание до конца месяца. Заручившись
согласием госпожи, Транко не дала врачу выпустить из меня полторы пинты
крови. [1 пинта = 0,47 литра.] Она заявила, что в январе природа слаба, то
же самое относится к людям, так что следует сохранять в теле все запасы
жидкости, и поэтому чистое преступление выпустить из меня даже наперсток
крови.
Она так мрачно смотрела на доктора, что ему стало ясно, что с ней лучше
не связываться, и он отступил. Она также отослала священника Джона Фулкера,
желавшего помолиться за меня.
- Ступайте, преподобный Джон Фулкер, - сказала ему Транко. - Вам лучше
помолиться о Молли Вилмот, она больше нуждается в вашей молитве.
Эта Молли Вилмот была дочерью арендатора, девицей очень вольной, про
нее ходили сплетни, хотя, может, в них было мало правды, что священнику
очень хорошо известны ее прелести, даже лучше, чем его собственной жены.
Преподобный Фулкер побагровел, сразу видно стало, что он не в своей тарелке,
зато он оставил нас в покое. На самом-то деле это же мой отец платил ему
двадцать фунтов в год, потому что приход относился к нашему поместью.
Транко прекрасно за мной ухаживала, просиживала подле меня и день и
ночь, гладила по голове, поправляла подушки и прикладывала к ногам
разогретые камни, обернутые в шерстяные тряпки, когда я замерзала, и
приказывала, чтобы мне приносили желе и разные вкусные блюда из кухни, чтобы
у меня появился аппетит. Если мои братцы начинали шуметь на лестнице или у
себя в комнате, которая располагалась неподалеку, она налетала на них с
кулаками, так что очень скоро их вообще не стало слышно. Когда у меня спала
температура, я повеселела, округлилась, все было распрекрасно. Я спросила у
Транко, не болтала ли я лишнего, когда была в бреду: ведь мало приятного,
сказала я ей, если во время бреда я болтала всякие глупости, это не пристало
молодой и скромной девушке.
- Нет, нет, радость моя, - ответила Транко. - Вы вели себя прилично.
- Транко, я не произносила имени какого-нибудь джентльмена? Тебе ничего
не показалось странным? Никакой ерунды не болтала?
- А если и болтала, то не страшно, ведь никого, кроме меня, здесь не
было. А я, если что и слышала, то уже все позабыла. Но могу поклясться моей
маленькой госпоже, что не слышала, чтобы с ее губок слетали грубые слова,
так что все в порядке. Даже в бреду вы говорите более умные вещи, чем многие
женщины во время нормального разговора. Нет, нет, я позабыла ваши речи,
кроме одного раза, когда вы рассуждали о первоцветах и фиалках.
Вот каким человеком была Транко, потому что я уверена, что болтала в
беспамятстве глупости об одном джентльмене, о котором я пока еще не