"Грэм Грин. Третий" - читать интересную книгу автора

- Я нахожусь за углом, в "Старой Вене".
- Может, встретимся завтра? У меня был очень напряженный день.
- Гарри просил позаботиться о вас. Когда он умирал, я был рядом с ним.
- Я думал... - начал Мартинс и осекся. Ему хотелось сказать: "Думал, он
умер мгновенно", но что-то его удержало. Вместо этого он продолжил:
- Вы не назвали своей фамилии.
- Курц, - произнес голос. - Я бы заглянул к вам, но австрийцев не
пускают в отель Захера.
- Могли бы мы встретиться утром в "Старой Вене"?
- Конечно, - ответил голос, - если вы совершенно уверены, что дотянете
до утра.
- Как это понять?
- Гарри беспокоился, что у вас не будет ни гроша.
Ролло Мартинс, не выпуская трубки, снова лег в кровать и подумал:
"Приезжайте в Вену делать деньги". Вот уже третий человек менее чем за пять
часов предлагал финансировать его. И сдержанно ответил: "О, до встречи с
вами я продержусь". Не имело смысла отвергать предложение, не зная, что за
ним кроется.
- Тогда, может, в одиннадцать в "Старой Вене" на Кертнерштрассе? Я буду
в коричневом костюме, с одной из ваших книг.
- Отлично. Как попала к вам моя книга?
- Дал Гарри.
Голос был доброжелательным и внушающим доверие, но, пожелав доброй ночи
и повесив трубку, Мартинс невольно подумал, что если перед смертью Гарри был
в полном сознании, то почему не попросил предупредить телеграммой его
приезд? А ведь Каллаган говорил, что Гарри умер мгновенно - или, как он
выразился, "безболезненно". Или он сам вложил в уста Каллагану эти слова? И
тут у Мартинса возникло твердое убеждение, что со смертью Лайма что-то
неясно, что полиция по тупости не смогла чего-то раскрыть. Он попытался
сделать это сам, выкурил в раздумье две сигареты, но в конце концов заснул,
не поужинав и не раскрыв тайны.
"Что мне сразу не понравилось в Курце, - рассказывал Мартинс, - так это
его парик. Он просто бросался в глаза - прилизанный, желтый, великоватый,
волосы сзади подрезаны как по линейке. Если человек прячет лысину, в нем
непременно есть что-то фальшивое. Кроме того, морщинки, складки в уголках
глаз, придающие лицу обаяние и причудливость, казалось, были наведены
гримировочным карандашом, чтобы производить впечатление на романтичных
школьниц".
Этот разговор состоялся несколько дней спустя - Мартинс рассказывал мне
обо всем, когда это уже почти не представляло интереса. После упоминания о
романтичных школьницах я заметил, что его рассеянный взгляд внезапно на
чем-то сосредоточился. То была молодая женщина - ничем не примечательная,
отметил я, - торопливо идущая под хлопьями снега мимо окон моего кабинета.
- Хорошенькая? - спросил я. Мартинс отвернулся от окна и ответил:
- С этим навсегда покончено. Знаете, Каллоуэй, в жизни человека
наступает время, когда он бросает...
- Понятно. Просто мне показалось, вы смотрели на женщину.
- Смотрел. Но только потому, что на миг она мне напомнила Анну - Анну
Шмидт.
- А что, Анна разве не женщина?