"Грэм Грин. Третий" - читать интересную книгу автора

Грэм Грин

Третий


(пер. Дмитрий В. Вознякевич)

1

Никогда не знаешь, какую пилюлю готовит тебе судьба. После первой
встречи с Ролло Мартинсом я сделал о нем такую заметку для своей полицейской
картотеки: "В обычной обстановке - беззаботный шалопай. Пьет, не зная меры,
и способен причинять легкие неприятности. Пялится на всех проходящих женщин
и дает им оценку, но, похоже, побаивается их. По-настоящему взрослым так и
не стал, видимо, этим и объясняется его преклонение перед Лаймом". Я отметил
в "обычной обстановке", потому что впервые увидел Мартинса на похоронах
Гарри Лайма. Стоял февраль, земля промерзла, и могильщикам на Центральном
кладбище Вены пришлось пустить в ход электробуры. Даже земля, казалось,
никак не хотела принимать Лайма, но в конце концов его опустили в могилу и
закопали. Над ним вырос холмик, и Ролло Мартинс быстро пошел прочь;
казалось, он вот-вот пустится бегом на своих длинных, неуклюжих ногах; по
его лицу тридцатипятилетнего мужчины текли детские слезы. Мартинс верил в
дружбу, и потому дальнейшее потрясло его сильнее, чем могло бы потрясти меня
или вас (вы сочли бы это галлюцинацией, а мне сразу бы пришло на ум
рациональное - пусть даже совершенно неверное - объяснение). Расскажи он мне
все сразу, скольких осложнений можно было б избежать.
Если хотите разобраться в этой странной, довольно печальной истории,
вам нужно представить себе место действия - разрушенную, сумрачную Вену,
разделенную на оккупационные зоны четырьмя державами; границы советской,
английской, американской и французской зон обозначены только щитами с
надписями, а Иннерштадт, окруженный Рингом центр города с его массивными
общественными зданиями и горделивыми статуями, находится под контролем всех
четырех держав. В этом некогда очаровательном Старом городе каждая держава
по очереди, как мы выражаемся, "председательствует" в течение месяца и
отвечает за безопасность; тех, у кого хватало глупости допоздна тратить
австрийские шиллинги в каком-то из ночных клубов, почти наверняка
останавливал международный патруль - четыре человека, по одному от каждой
державы, общавшихся друг с другом, если, конечно, они общались, на языке
общего врага.
Я не бывал в Вене между войнами и слишком молод, чтобы описать старую
Вену с музыкой Штрауса и деланно-непринужденным очарованием; для меня это
просто город уродливых развалин, в прошлом феврале заснеженных и
обледенелых. Дунай представлял собой серую мелкую грязную реку, протекал он
по окраине города во второй, советской, зоне, Пратер (Остров и парк на нем.
(Здесь и далее примеч. пер.)) лежал разрушенным, пустынным, заросшим
бурьяном, лишь "колесо обозрения" вращалось над напоминающими брошенные
жернова фундаментами каруселей, ржавыми подбитыми танками, которые никто не
убирал, и торчащей кое-где из-под неглубокого снега мерзлой травой. У меня
не хватает воображения представить, каким этот парк был раньше, точно так же
мне трудно вообразить отель Захера не транзитной гостиницей для английских