"Грэм Грин. Можете вы одолжить нам своего мужа?" - читать интересную книгу автора

говорила о сэре Чарльзе Сноу, который, как она, очевидно, полагала, был
возведен в рыцарское звание, как сэр Хью, за служение литературе.
По-видимому, я достаточно сильно увлекся ею, в противном случае ее
невинность в этих вопросах была бы почти невыносимой - а, может быть, я был
просто слегка пьян. Тем не менее, чтобы прервать поток ее критических
суждений, я спросил, как ее зовут на самом деле, и она ответила: - Все зовут
меня Пупи. - Я вспомнил инициалы ПТ на ее сумках, но единственные подходящие
имена, которые в этот момент я смог придумать, были Патриция или Прунелла. -
Тогда я буду просто называть вас Вы, - сказал я.
После обеда я выпил брэнди, а она - кюммель. Было уже больше 10.30, а
эта троица еще не вернулась, но казалось, она уже не беспокоится о них. Она
сидела возле меня на полу, а официант время от времени заглядывал к нам,
проверяя, можно ли выключить свет. Она прислонилась ко мне, положив руку на
мое колено, и сказала примерно следующее: - Это, должно быть, прекрасно быть
писателем,- и в парах брэнди и нежности я не возразил. Я даже принялся снова
рассказывать ей о графе Рочестере. Что мне за дело, в конце концов, до
Дорнфорда Уэйтса, Хью Уолпола или сэра Чарльза Сноу? Я был даже в настроении
прочесть ей стихи, безнадежно не подходившие к ситуации, хотя строки были
такие:
О, Лживые Сердца, не говорите
Ни об изменах, ни о нарушенных клятвах,
Если все, что дарует нам Небо, -
Это чудом быть верным тебе
В течение этой вечной минуты,
когда шум - но какой! - приближающегося "спрайта" поднял нас обоих на
ноги. Верным было единственно то, что Небо даровало нам лишь время в баре в
Антибе.
Тони пел; мы слышали его голос на протяжении всего пути от бульвара
Генерала Леклерка; Стивен вел машину с величайшей осторожностью, почти все
время на второй передаче, а Питер, как мы увидели, когда вышли на террасу,
сидел на коленях у Тони (угнездившись, было бы наилучшим определением) и
подхватывал припев. Все, что я смог уловить, было:
Круглый и белый
В зимнюю ночь,
Надежда Королевы Морей.
Если бы они не увидели нас на ступеньках, думаю, они проехали бы мимо
отеля, ничего не заметив.
- Вы пьяны, - сказала девушка с удовольствием. Тони обнял ее за плечи и
взбежал с ней по лестнице. - Осторожно, - сказала она, - Вильям меня тоже
напоил.
- Добрый старина Вильям.
Стивен осторожно вылез из автомобиля и опустился в ближайшее кресло.
- Все хорошо? - спросил я, не зная точно, что я имею в виду.
- Дети были очень счастливы, - сказал он, - и очень, очень
раскрепощены.
- Хочу в туалет, - сказал Питер (реплика оказалась не на месте) и
двинулся к лестнице. Девушка протянула руку, чтобы помочь ему, и я слышал,
как он повторял: - Замечательный день. Замечательный пейзаж.
Замечательный... - Она обернулась на верху лестницы и одарила нас своей
улыбкой, веселой, уверенной, счастливой. Как и в первый вечер, когда они