"Г.Грин. Доверенное лицо" - читать интересную книгу автора

Неспроста вожди продают и перепродают свой народ. Но если чувство долга - та
единственная философия, которая у вас осталась, то даже мысль о всеобщей
продажности не собьет вас с пути.
Администратор, помахивая моноклем, пригласил Роз танцевать. Ну, теперь
на всю ночь, мрачно подумал Д., - ее уже отсюда не вытащить. Они медленно
двигались под тягучую музыку. Администратор крепко прижимал Роз, растопырив
пальцы на ее спине. Другую руку он засунул себе в карман, что Д. расценил
как явное неуважение к партнерше. Администратор что-то доказывал Роз, то и
дело поглядывая в сторону Д. Когда они приблизились, Д. уловил слово
"осторожно". Девушка слушала внимательно, хотя ноги уже плохо ей
повиновались. Видимо, она была пьянее, чем он предполагал.
Интересно, сменили ли колесо? - подумал Д. - Если машина готова, может
быть, после этого танца он уговорит ее ехать дальше.
Он встал и зашагал к выходу. Л. склонился над куском телятины; не
отрывая глаз от тарелки, он резал мясо тонкими ломтиками - должно быть,
страдал желудком. Теперь Д. нервничал меньше, будто, отвергнув деньги,
получил весомое преимущество над своим противником. А шофер? Вряд ли он еще
раз полезет к нему.
Туман немного рассеялся. Во дворе стояло шесть машин: "даймлер",
"мерседес", пара "моррисов", их старый "паккард" и красная малолитражка.
Колесо заменили.
Д. подумал: Вот сейчас бы и уехать, пока Л. обедает. - И тут же услышал
сзади на своем родном языке:
- Извините, я хотел бы переговорить с вами...
Д. почувствовал легкую зависть - даже в такой обстановке, во дворе
среди машин Л. держался абсолютно уверенно. За этим человеком стояли пять
веков внутрикастовых, беспримесных браков, знатная родословная - отсюда и
врожденная непринужденность. И вместе с тем, он - жертва, его преследуют
пороки его предков, он связан по рукам и ногам их обветшалыми взглядами. Д.
сказал:
- По-моему, нам не о чем разговаривать.
Но он не мог не оценить обаяния этого человека - словно некий великий
деятель удостоил его своим вниманием, избрав единственного из толпы для
личной аудиенции.
- Меня не покидает мысль, что вы не совсем правильно оцениваете
сложившуюся ситуацию. - Л. скептически улыбнулся, понимая, что после двух
лет войны его заявление звучит как дерзость. - Я хочу сказать, что на самом
деле вы - наш человек.
- В тюрьме я этого как-то не почувствовал.
Л. был в некотором роде цельной натурой и производил впечатление
человека искреннего. Он сказал:
- Я понимаю - вы прошли через ад. Я посещал некоторые наши тюрьмы.
Сейчас они меняются к лучшему. Но начало войны - всегда самое тяжелое время.
И вообще, нет смысла сваливать друг на друга жестокости войны. Надеюсь, вам
известно, что делается в ваших тюрьмах. И вы и мы - не безгрешны. Так будет
и впредь, я полагаю, пока один из нас не победит.
- Не лучший аргумент для человека, который потерял жену.
- Да, это ужасный случай. Вы, вероятно, слышали - мы расстреляли за это
коменданта. Я вам вот что хочу сказать... - У Л. был длинный хрящеватый нос,
как на старинных потемневших портретах, которые висят в картинных галереях,