"Грэм Грин. Суть дела" - читать интересную книгу автора

- Что не вышло?
- Ты знаешь, о чем я говорю: об отъезде. Ты мне все твердишь, с тех пор
как пришел, об этой "Эсперансе". Но португальские суда приходят каждые две
недели. И ты никогда так много о них не говоришь. Я ведь не ребенок.
Сказал бы сразу, напрямик: "Ты не можешь уехать".
Он вымученно улыбался, глядя на свой бокал и медленно его вращая, чтобы
густая ангостура осела на стенках.
- Я бы сказал неправду, - возразил он. - Я найду какой-нибудь выход. Ты
уж поверь своему Тикки. - Он через силу выдавил из себя ненавистную
кличку. Если и это не поможет, мучительное объяснение продлится всю ночь и
не даст ему выспаться.
В его мозгу словно напряглись какие-то жилы. Если бы удалось оттянуть
эту сцену до утра! Горе куда тяжелее в темноте: глазу не на чем отдохнуть,
кроме зеленых штор затемнения, казенной мебели да летучих муравьев,
растерявших на столе свои крылышки; а метрах в ста от дома воют и лают
бродячие псы.
- Погляди лучше на эту маленькую разбойницу, - сказал он, показывая ей
ящерицу, которая всегда в этот час вылезала на стену, чтобы поохотиться за
мошками и тараканами. - Мы же только вчера это надумали. Такие вещи сразу
не делаются. Надо пораскинуть мозгами, пораскинуть мозгами... - повторил
он с деланной шутливостью.
- Ты был в банке?
- Да, - признался он.
- И не сумел достать денег?
- Нет. Они не могут мне дать. Хочешь, детка, еще джина?
Она протянула ему, беззвучно рыдая, бокал; лицо ее покраснело от слез,
и она выглядела на десять лет старше, - пожилая покинутая женщина; на него
пахнуло тяжелым дыханием будущего. Он встал перед ней на колени и поднес к
ее губам джин, словно это было лекарство.
- Дорогая, поверь, я все устрою. Ну-ка, выпей!
- Тикки, я больше не могу здесь жить. Я знаю, я тебе это не раз
говорила, но сейчас это всерьез. Я сойду с ума. Тикки, мне так тоскливо. У
меня никого нет...
- Давай позовем завтра Уилсона.
- Тикки, я тебя умоляю, перестань ты мне навязывать этого Уилсона. Ну,
пожалуйста, пожалуйста, придумай что-нибудь!
- Конечно, придумаю. Ты только потерпи, детка. На это нужно время.
- А что ты придумаешь, Тикки?
- У меня тысяча самых разных планов, - устало пошутил он. (Здорово ему
сегодня досталось!) - Дай им чуть-чуть побродить в голове.
- Ну расскажи мне хотя бы один. Только один! Взгляд его следил за
ящерицей - та прыгнула; тогда он вынул из бокала муравьиное крылышко и
глотнул еще. Он думал: какой я дурак, что не взял сто фунтов. И даром
порвал письмо. Ведь я же рисковал. Мог хотя бы...
Луиза сказала:
- Ты меня не любишь. Я давно это знаю. - Она говорила спокойно, но его
не обманывало это спокойствие: настало затишье среди бури; на этом месте
они почти всегда начинали говорить начистоту. Истина никогда, по существу,
не приносит добра человеку - это идеал, к которому стремятся математики и
философы. В человеческих отношениях доброта и ложь дороже тысячи истин. Он