"Грин Грэм. Конец одного романа" - читать интересную книгу автора

гравюре - четкие, тихие, маленькие; где-то плакал ребенок. Церковка
восемнадцатого века стояла, словно игрушка, на островке газона - игрушка,
которую можно оставить во тьме, на сухой жаре. В такой час хочется открыть
душу чужому.
Генри сказал:
- Мы могли быть такими счастливыми!..
- Да,- ответил я.
Он очень понравился мне, когда стоял под деревьями, покинув своих
гостей, и в глазах у него блестели слезы.
- Красивый у вас дом,- сказал я.
- Это жена выбрала.
Познакомились мы за неделю до этого, тоже в гостях. Он служил в
министерстве, и я пристал к нему, чтобы собрать материал. Через два дня
пришло приглашение. Позже я узнал, что это Сара посоветовала меня позвать.
- Вы давно женаты? - спросил я.
- Десять лет.
- У вас очаровательная жена.
- Она мне очень помогает,- сказал он. Бедный Генри!.. А почему,
собственно, бедный? Ведь у него остались лучшие карты - доверие, смирение,
нежность.
- Мне пора вернуться,- сказал он.- Нельзя все бросать на нее,- и
тронул мой рукав, словно мы давно знакомы. У нее он научился, что ли? Муж и
жена становятся похожи. Мы вернулись, и, когда открылась дверь, я увидел в
зеркале, как женщина целует мужчину. Женщина была Сара. Я посмотрел на
Генри. Он ее не заметил или не обратил внимания. "А если заметил,- подумал
я,- какой же он несчастный!"
Счел бы это важным мистер Сэвидж? Позже я узнал, что с Сарой стоял не
любовник, а сослуживец Генри, от которого сбежала жена. Сара познакомилась с
ним в тот самый день, и вряд ли именно он сейчас целует ее. У любви не такой
долгий инкубационный период.
Хотел бы я не трогать тех времен - когда я пишу о них, ненависть
возвращается. Видимо, ее вырабатывают те же самые железы, что и любовь,-
результаты такие же. Если бы нас не учили, как понимать Страсти Христовы,
догадались бы мы, кто любил Христа - ревнивый Иуда или трусливый Петр?

Когда я пришел домой и хозяйка сказала, что мне звонила миссис Майлз, я
обрадовался, как радовался прежде, услышав в передней ее шаги. Безумная
надежда посетила меня - я подумал, что новая встреча разбудила пусть не
любовь, но какое-то чувство, какую-то память, их ведь можно разбудить. Мне
показалось, что если мы хоть раз будем вместе -ненадолго, наспех,
как-нибудь,- я наконец успокоюсь, избавлюсь от наваждения и брошу ее, не
она меня.
Странно было через полтора года набирать 77-53, еще удивительней, что
пришлось посмотреть в книжку - я усомнился в последней цифре. Слушая гудки,
я гадал, вернулся ли Генри со службы, и думал, что сказать, если ответит он.
Потом я понял, что теперь лгать не надо. Без лжи мне стало так одиноко,
словно она - мой единственный друг.
Голос идеальной служанки произнес:
-- Слушаю.
- Можно попросить миссис Майлз? - спросил я.