"Грэм Грин. Комедианты [H]" - читать интересную книгу автора

пришла в голову Джонсу.
- Может быть, и я к вам присоединюсь, - сказал он, - если для меня
ничего другого не приготовили. Если мы будем держаться вместе, у нас будет
такое чувство, будто мы еще на пароходе.
- На миру, говорят, и смерть красна, - подтвердил казначей.
- Если у меня будут трое постояльцев, мне позавидуют все hoteliers
[владельцы гостиниц (фр.)] в Порт-о-Пренсе.
- Опасно, когда тебе завидуют, - сказал казначей. - Всем вам троим было
бы гораздо лучше плыть дальше с нами. Лично я остерегаюсь отходить от
порта больше, чем на пятьдесят шагов. В Санто-Доминго тоже есть прекрасная
гостиница. Роскошная гостиница. Могу вам показать открытки не хуже этих. -
Он выдвинул ящик, и я мельком увидел дюжину пакетиков с презервативами,
которые он выгодно продаст своей команде, когда они отправятся на берег к
матушке Катрин или в какое-нибудь заведение подешевле. (Я был уверен, что,
сбывая свой товар, он приводил устрашающую статистику заболеваний.) - Куда
же я их девал? - непонятно зачем осведомился он у мистера Фернандеса, на
что тот только заулыбался и ответил "да". Казначей стал шарить по столу,
заваленному циркулярами, скрепками, флаконами с красными, зелеными и
синими чернилами, старомодными деревянными ручками и перьями, и наконец
обнаружил несколько мятых открыток с изображением точно такого же
бассейна, как мой, и креольского бара, который отличался только тем, что
там сидел другой ударник.
- Мой муж едет не отдыхать, - высокомерно заявила миссис Смит.
- Я возьму одну, если не возражаете, - сказал Джонс, выбрав бассейн с
девицами в бикини. - Мало ли что бывает...
Эта фраза, как видно, была его самой серьезной попыткой разгадать смысл
жизни.


На следующий день я сидел в шезлонге у правого, защищенного от ветра
борта и томно покачивался на волнах лиловато-зеленого моря; лицо мое то
освещалось солнцем, то пряталось в тени. Я пытался читать роман, но
неуклюжие и слишком очевидные маневры героев в малоинтересных коридорах
власти нагоняли на меня сон, и, когда книжка соскользнула с моих колен на
палубу, я не стал ее поднимать. Глаза мои открылись только тогда, когда
мимо прошел коммивояжер; он цеплялся обеими руками за поручни, словно
карабкался вверх по лестнице. Бедняга тяжело дышал, и на лице у него было
выражение отчаянной решимости, словно он знал, куда ведет лестница, знал,
что добраться до верха стоит труда, и в то же время понимал, что у него не
хватит на это сил. Я снова задремал, мне приснилось, что я один в темной
комнате и кто-то трогает меня холодной рукой. Я проснулся и увидел, что
это мистер Фернандес, застигнутый врасплох неожиданным креном судна,
ухватился за меня, чтобы не упасть. Его очки поймали капризный луч солнца,
и мне почудилось, будто из черного неба пролился золотой дождь.
- Да, - заулыбался он, - да! - И с извиняющимся видом, шатаясь, пошел
дальше.
На второй день плавания, казалось, всех, кроме меня, одолела жажда
передвижения. Следом за мистером Фернандесом появился мистер Джонс - я все
не мог заставить себя звать его майором, - он уверенно шествовал
посередине палубы, приноравливая шаг к движению судна.