"Кристин Григ. Женская сущность " - читать интересную книгу автора

объятиях в Нью-Йорке и которая превратилась в Снежную Королеву.
Она сидела слева, чуть сзади - воплощенная деловитость и
почтительность. Чтобы увидеть ее лицо, ему надо было повернуть голову, но он
и так знал, как она выглядит. И так день за днем, неделя за неделей. Сидит
прямо, держа блокнот на коленях; колени сведены вместе, лодыжки
соблазнительно скрещены. Двигается, только когда надо сделать запись или
наклониться к нему и сказать что-то на ухо.
Только что она как раз наклонялась к нему, и он не мог ни слова
воспринять из того, что говорилось за столом. Мягкое прикосновение ее груди
не выходило у него из головы. А запах кожи... Как может мужчина так легко
отмахнуться от этого? И надо же было так опростоволоситься и нанять ее! Нет,
дело не в работе. Напротив. Она действительно превосходная переводчица. Он
такой еще не встречал. Но из-за нее он не может включиться в переговоры.
Такого с ним еще не случалось.
Интересно, понимает ли она, что происходит? И как можно доводить до
умопомрачения, и бровью не поведя?
Она быстро записала что-то в блокнот. Он отчетливо услышал скрип пера.
Итальянец с каким-то немыслимым титулом и судостроительной компанией,
спускавшей со стапелей быстрейшие в мире пассажирские лайнеры, быстро
лопотал то на английском, то на итальянском, периодически обращаясь к Николь
за помощью, но Александр, как ни бился, не мог разобрать ни слова. А вот
описать духи Николь мог за милую душу. Вербена. Грейпфрут. Нечто очень
тонкое. Таинственное. Вот она снова нагнулась к нему. Вместо слов он снова
вдохнул запах духов, и у него голова пошла кругом.
- Простите, - сказал он с вымученной улыбкой и, махнув рукой, чтоб не
обращали на него внимания, встал.
Его секретарша приготовила на столике у окна кофе и печенье, и он
направился туда, делая вид, что хочет выпить чашку кофе и взять что-нибудь к
кофе, хотя ему ничего в рот не лезло. На самом деле ему надо было хоть на
минуту побыть одному, подальше от своей неулыбчивой серьезной переводчицы,
сидевшей, будто она аршин проглотила... И это та женщина, с которой он
должен по его собственному договору держаться исключительно в деловых
рамках, а как это, скажите на милость, возможно, когда от одного движения ее
ног он теряет самообладание? Это просто смешно. Он и сам это знает.
Александр решительно повернулся спиной к столу для заседаний и через силу
глотнул горячий кофе.
Надо взять себя в руки. Так не ведут себя во время переговоров,
касающихся полумиллионного контракта. Для таких дел нужны хладнокровие и
трезвый ум.
И никакого секса. Они же с Николь договорились, и он со своей стороны
придерживается договора, почему же она так ведет себя? Каждый ее шаг, каждое
движение сплошной соблазн, несмотря на неприступный вид, черный костюм,
туфли без каблуков; даже забранные в узел волосы соблазнительно колышутся на
шее.
Александр сжал чашку. Надо было уволить ее еще тогда. Он до сих пор не
мог понять, как все случилось. Все пошло не так, когда он поднялся в ее
квартирку. Он начал за здравие, а кончил за упокой. Пришел, чтобы отделаться
от нее, а кончил тем, что стал уговаривать ее остаться. Ведь Николь сама
сказала, что не хочет работать с ним, а потом... Потом суп с котом. Он
дотронулся до нее и... потерял голову.