"Борис Гребенщиков. Книга-прозы" - читать интересную книгу автора

поглотило пятое измерение. От него остался лишь грязный черный
ботинок, доселе напоминающий всем о странных свойствах пустыни Трех
Ф.
Пока Уинки перебирал в уме все, что знал об этой славной пустыне,
сама она незаметно подошла к концу, так что, когда он поднял
голову, намереваясь всмотреться вдаль, перед его глазами красовался
фонтан Латостроф. Король Абиссинских морей почтительно поклонился
этому замечательному памятнику эпохи Два Минус, затем повернулся к
Уинки, поблагодарил его за приятное со-путешествие и, сославшись на
неотложные дела, нырнул в фонтан. Уинки уселся в тенечке и
расслабился, вознося хвалу духу дорог. Еще слава Богу, что пустыня
была верна своим идеалам в области относительности времени. Теперь
Уинки находился на краю пустыни ровно за трое суток до того, как
упал в мутные воды реки Оккервиль. А значит, Миранда (он ни на
секунду не забывал о своем обещании) придет на погост послезавтра
вечером. Торопиться было некуда, и он медленно вытянул ноги, ощущая
в каждом мускуле приятную пустоту: четверо суток пути - не сахар.
Подставив руку под вылетевшую из сумки сигарету руку, он небрежно
закурил, сказавши только:
- Лапонька, скажи лучше, который час?
Этого немудреного вопроса вполне хватило, и страшный мохнатый
монстр, изготовившийся было к прыжку, ошеломленно фыркнул,
отцепился от фонтанного барьера и тяжело рухнул на песок рядом с
Уинки. Они помолчали. Затем монстр смущенно пробормотал:
- Ну откуда же мне было знать, что ты из этих?

Помолчав еще и вдруг зардевшись так, что даже шерсть его приобрела
красноватый оттенок, он как-то неловко поднялся и сказал в сторону:
- Ну, я пошел...
- Постой, старик, - подал реплику Уинки, почему-то голосом сугубо
положительного киногероя середины шестидесятых годов. Но если ты,
о читатель, считаешь себя знатоком актерского мастерства и
критическая жилка сильна в тебе, то - о, как я рад, что ты не
можешь увидеть Уинки в этот момент! (Увидеть своими глазами, а не
через посредство моей неумелой и вполне далекой от совершенства
прозы).
Дело в том, что Уинки, несмотря на свои многочисленные достоинства,
был не полностью лишен и сценического дарования. Но отсутствие
всякого руководства и воспитания пагубно сказалось на этой его
черте. Однажды в детстве ему довелось набрести на тайное
фильмохранилище пятого принца зееглотов, и поскольку для Уинки
всегда была характерна предприимчивость и жажда знаний, то он
свернул пространство, остановил время и просмотрел все фильмы с
начала и до конца. Он вышел оттуда с головной болью. Но, к
несчастью, одной головной болью дело не кончилось. Время от времени
воспоминания пробуждались в нем, и он сам, испытывая некоторую
неловкость, вдруг начинал очень положительно хрипеть, петь странные
песни, в которых на протяжении двух- трех аккордов люди успевали
залезть на горы, с них упасть или совершить еще какое-нибудь
аналогичное по осмысленности действие, а в особо затруднительных