"Михаил Гребенюк. Дневник следователя " - читать интересную книгу автора

К р а с н и к о в а. Я не интересовалась. Мы встречались... Не поймите
меня неверно: я - женщина... Он уехал сегодня.
3 а ф а р. Куда?
К р а с н и к о в а. Не знаю.
3 а ф а р. Зачем вы ходили в универмаг?
К р а с н и к о в а. Мне нужно было приобрести кое-какие вещи.
3 а ф а р. Для себя?
К р а с н и к о в а. (взяв со стола флакон духов). Вот...
3 а ф а р. Что еще?
К р а с н и к о в а. Туфли.
3 а ф а р. Я могу их посмотреть?
К р а с н и к о в а. Разумеется.
3 а ф а р (посмотрев туфли, принесенные Красниковой из другой комнаты).
Вы обещали Рыжовой шубку? Почему вы ее не купили?
К р а с н и к о в а. Не оказалось нужного размера. Я возвратилась к
Рыжовой через тридцать минут. Почему она не дождалась - не могу сказать.
Очевидно, у нее не было времени.
3 а ф а р. Что же вы думаете делать с деньгами?
Красникова. Как - что? Возвращу Ларисе. Сегодня вечером отходит поезд,
на котором она уезжает в Новосибирск, я встречусь с нею и расскажу все, как
было.
3 а ф а р. Она не может уехать сегодня.
К р а с н и к о в а (изумленно). Почему?
3 а ф а р. Ей вручили фальшивый билет.
К р а с н и к о в а. Этого не может быть!.. Боже мой, неужели?.. Я так
верила ему... Ах, что я скажу Ларисе!.. Товарищи!.. Дорогие!.. Что делать?..
Какой ужас... Какой ужас!..
3 а ф а р. Вы больше ничего не сообщите нам?
К р а с н и к о в а (устало). Нет.

6 С Е Н Т Я Б Р Я

Лукерье Степановне шестьдесят лет. У нее крупная широкобедренная
фигура, большая голова, скуластое мужское лицо. Над верхней губой усы с
темными острыми концами. Когда я разговариваю с нею, то всегда ощущаю
холодок на сердце. Таких проницательных глаз я еще ни у кого не видела. Они
смотрят прямо, с прищуром, так, словно ты в чем-то виновен.
Сегодня я застала Лукерью Степановну на кухне. Лукерья Степановна,
оглядев меня с ног до головы, начала неторопливо накрывать на стол. Я начала
следить за ней, стараясь привлечь к себе ее внимание. Мне хотелось
встретиться взглядами - показать, что и я могу "метать из глаз искры". Она
сначала делала вид, что не замечает этого, потом вдруг, перестав резать
хлеб, поставила руки на бедра и сказала, словно бросила на пол пригоршню
бобов:
- Что это ты, аль не нравлюсь?
- Нравитесь, -весело ответила я, почувствовав, что Лукерья Степановна
любуется собой.
- Тебе все нравится... В милицию голову сунула - тоже, небось, не зря,
кто-нибудь нравится.
- Нравится, -сказала я.