"Роберт Грэйвс. Я, Клавдий (Роман, #1) [И]" - читать интересную книгу автора

узнала Юлия, начал понемногу приобретать те мерзкие привычки, из-за
которых позже его имя внушало такое отвращение всем добропорядочным людям.
Поэтому Юлия поймала его на слове и пожаловалась Августу в куда более
сильных выражениях, чем мог предвидеть Тиберий, тщеславно полагавший,
будто она все еще, несмотря ни на что, его любит. Августу всегда было
трудно скрывать, что в качестве зятя Тиберий ему не по душе - это,
естественно, поощряло сторонников Гая, - и теперь в ярости он принялся
метаться по комнате, обрушивая на Тиберия все ругательства, какие
приходили ему на язык. Однако он не преминул напомнить Юлии, что она сама
во всем виновата, - разве он, Август, не предупреждал ее, каков Тиберий;
послушалась бы отца - не было бы разочарования в муже. И хотя он очень
любит и жалеет ее, расторгнуть их брак он не может. О том, чтобы разорвать
союз между его дочерью и пасынком, союз, которому придавалось такое
большое политическое значение, нечего и говорить; Ливия, он уверен, увидит
ЭТО в таком же свете. Тогда Юлия стала умолять его, чтобы Тиберия по
крайней мере отправили куда-нибудь на год или на два, потому что ей
невыносимо его присутствие даже на расстоянии в сто миль. На это Август в
конце концов согласился, и через несколько дней Тиберий уже был на пути к
Родосу, который он давным-давно выбрал как идеальное место для жизни после
отставки. Август, хотя и даровал ему по настоянию Ливии титул трибуна -
защитника народа, ясно дал понять, что ничуть не опечалится, если никогда
больше не увидит его.
Никто, кроме главных персонажей этой трагикомедии, не знал, почему Тиберий
покинул Рим, и Ливия использовала нежелание Августа обсуждать этот вопрос
публично в интересах Тиберия. Она говорила своим друзьям "по секрету", что
Тиберий решил удалиться от дел в знак протеста против скандального
поведения сторонников Гая и Луция. Она добавляла, что Август ему
сочувствует и сначала отказался принять его отставку, обещая заставить
обидчиков умолкнуть, но Тиберий, по собственным его словам, не хотел
раздувать вражду между собой и сыновьями жены и подтвердил непреклонность
своего намерения тем, что голодал четыре дня. Чтобы поддержать этот фарс,
Ливия отправилась провожать Тиберия в Остию, римский порт, и умоляла его
там от имени Августа и своего собственного изменить решение. Она даже
устроила так, что все члены ее семьи - маленький сын Тиберия Кастор, моя
мать, Германик, Ливилла и я - приехали в Остию вместе с ней и усилили
пикантность ситуации, добавив наши мольбы к ее собственным. Юлия не
появилась, и ее отсутствие только подтвердило то впечатление, которое
пыталась создать Ливия) - что жена стоит на стороне сыновей против мужа.
Это была забавная и хорошо поставленная сцена. Мать моя играла
превосходно, трое детей, которых как следует натаскали дома, произносили
слова своей роли так, словно они шли от самого сердца. Я растерялся и не
мог выдавить из себя ни звука, пока Ливилла не ущипнула меня, тогда я
расплакался и произвел больший эффект, чем все остальные. Мне было четыре
года, когда все это случилось, и лишь когда мне исполнилось двенадцать,
Август был вынужден против своего желания призвать дядю в Рим, где к тому
времени произошли перемены в политической жизни.
Теперь о Юлии. Она заслуживает куда большего сочувствия и симпатии, чем
она снискала в Риме. Хотя она любила удовольствия и развлечения, по
природе она была, полагаю, скромная, добросердечная женщина, единственная
из моих родственниц, у кого находилось для меня доброе слово. Я полагаю