"Роберт Грэйвс. Я, Клавдий (Роман, #1) [И]" - читать интересную книгу автора

так далее, что было для девушки большим бременем. Ей не разрешалось
заводить знакомство с мужчинами, хотя те не раз поднимали чаши в честь ее
красоты. Один юноша из старинного рода, сын консула, известный безупречным
поведением, набрался смелости представиться ей однажды в Байях под
каким-то учтивым предлогом, когда она совершала свою ежедневную
получасовую прогулку у моря в сопровождении одной лишь дуэньи. Ливия,
завидующая красоте Юлии и любви к ней Августа, отправила юноше очень
суровое письмо, где говорилось, что ему нечего и ждать какого-либо
общественного поста от отца девушки, чье доброе имя он пытался запятнать
своим недопустимо фамильярным поступком. Саму Юлию также наказали - не
разрешили выходить за пределы сада при вилле. Примерно в это время Юлия
совершенно облысела. Я не знаю, приложила ли к этому руку Ливия, вполне
возможно, что да, хотя, спору нет, в роду Цезарей все рано лысели. Так или
иначе, Август нашел египетского мастера, который сделал ей великолепный
белокурый парик, так что ее несчастье не только не уменьшило, а, напротив,
усилило ее чары - свои волосы были у нее не очень хороши. Говорили, будто
парик сделан не так, как обычно, на волосяной сетке, а представляет собой
целый скальп, содранный с головы дочери одного из германских вождей и
пригнанный по голове Юлии; а чтобы он оставался живым и мягким, в него
время от времени втирали специальную мазь. Но должен сказать, что я этому
не верю.
Все знали, что Ливия держит Августа в строгости, пусть и не в страхе, и он
старается ни в коем случае ничем не обидеть ее. Однажды Август в качестве
цензора выговаривал нескольким богатым римлянам за то, что они разрешают
своим женам увешивать себя драгоценностями.
- Женщине не подобает, - сказал он, - слишком богато одеваться. Долг мужа
- отвратить жену от роскоши.
Увлеченный собственным красноречием, он, к сожалению, добавил:
- Мне иногда приходится журить за это собственную жену.
С уст провинившихся сорвался восторженный крик: - О, Август, - воскликнули
они, - скажи нам, какими именно словами ты журишь Ливию? Это послужит нам
образцом.
Август был смущен и напуган.
- Вы неправильно меня поняли, - промолвил он, - я вовсе не говорил, что у
меня когда-либо был повод упрекать Ливию. Как вы все прекрасно знаете, она
образец женской скромности. Но я, разумеется, не колеблясь сделал бы ей
замечание, если бы она забыла свое достоинство и по примеру ваших жен
нарядилась подобно александрийской танцорке, которая, благодаря капризу
судьбы, стала вдовствующей царицей Армении.
В тот же самый вечер Ливия не преминула поставить Августа на место,
явившись к обеду в самом фантастически роскошном одеянии, какое только
смогла найти, - его основной частью было одно из платьев Клеопатры для
торжественных церемоний. Но Август хорошо вышел из неловкого положения,
похвалив Ливию за остроумную и своевременную пародию на тот недостаток,
который он порицал.
Ливия стала умнее с тех пор, когда она советовала моему деду надеть на
голову венец и объявить себя царем. Титул "царь" все еще вызывал ненависть
в Риме из-за непопулярной династии Тарквиниев, с которой, согласно
легенде, покончил первый Брут (я называю его так, чтобы вы не спутали его
со вторым Брутом, убившим Юлия Цезаря), изгнав царскую фамилию из Рима и