"Алексей Гравицкий. Напоминание." - читать интересную книгу автора

подушку от самой горькой, от детской обиды.
А потом в четырнадцать лет... и еще в шестнадцать... и... А, что
вспоминать! Главное заключалось в том, что он всегда влюблялся
по-настоящему. Это было, как удар, а потом: он любил ее, а она пропадала
куда-то, он любил ее, а она любила другого, он любил ее, но сам должен был
куда-то уехать, или они разъезжались в разные стороны, или... Да мало ли
этих "или"? И каждый раз для него это была трагедия, но это была жизнь.
А теперь была Марина. Его в который раз как громом поразило. И он
ходил, как пришибленный. Он молчал, хотя обычно был довольно разговорчив,
жил как оторванный от мира и тихонько улыбался своим мыслям. Он молчал по
большей части и тогда, когда был с ней и боялся только, что она обидится
его молчанию и уйдет.
А она, казалось, видела его насквозь, казалось знала то, чего не знал
никто. Только казалось? А может так и было на самом деле?
А он смотрел на нее и боялся, что она тоже пропадет и он ее больше не
увидит. Ему стало страшно. Он подскочил в кресле , метнулся в одну
сторону, в другую, выхватил откуда-то фотографию, свою фотографию и
протянул ей:
- Мариночка, а ты...
Она рассмеялась и протянула ему свою фотокарточку. Он удивленно смотрел
на смеющуюся Марину, потом перевел взгляд на такую же смеющуюся Марину на
фото:
- А как ты догадалась? - Он снова посмотрел на Марину. Она уже не
улыбалась, лицо ее было спокойным, но в глазах стояла боль:
- Я... так должно было быть... я знала... знаю... - из глаз ее потекли
слезы. Сергей не стал вдаваться в сумбурные речи, а кинулся утешать ее.
- Я просто хотела, - всхлипнула она. - чтобы у тебя была моя фотография.
Сергей услышав это обхватил ее за плечи, зачем-то потряс, выпалил:
- Мариночка, я люблю тебя! - выпалил и испугался своей откровенности.
На миг в комнате все утихло, и этот миг показался Сергею часом, и в голове
его уже начали метаться какие-то мысли, отговорки, оправдания.
- А я тебя, - вдруг услышал он.
Это было такое облегчение. Он почувствовал, что теперь все встало на
свои места, что все теперь проще, что все теперь легче, что появились темы
для разговора, есть что сказать и его прорвало.
В этот вечер он засыпал со счастливой улыбкой, а перед глазами его
улыбалась фотография Марины, и улыбка эта, как и фотография, была самой
лучшей, самой нежной, самой любимой, самой-самой во всем мире...
...Этот другой мир встретил его неприветливо. Он сидел в вагоне поезда
и смотрел в окно на пролетающие мимо деревья, перелески, поля, лужайки,
домики.
Он никогда не ездил в поездах и поначалу пришел в восторг. А потом
как-то постепенно надоело и стало раздражать, черт его дери, что он
тащится? В голову полезли неприятные мысли и воспоминания.
...Вот мама собирает осколки разбитой посуды:
- Сережа, сегодня началась война...
Сегодня началась война... началась война... началась война!.. ВОЙНА!
Сегодня - война... - стучало в голове.
Тук-тук, тук-тук, ту-тук ту-тук, ту-тук ту-тук, тук-тук-тук-тук -
стучали колеса поезда.