"Джулия Грайс. Дикие розы " - читать интересную книгу автора

пошла на поправку, не дожидаясь его участия. Он уверил Корри, что ей
повезло, откровенно признавшись, что медицине мало что известно о
деятельности человеческого мозга и вряд ли когда-нибудь будет известно
больше. Он велел тете Сьюзен кормить ее бульоном и фруктами и прописал
полный покой. Затем сварливо принял внушительный гонорар и поспешил на
вокзал, чтобы успеть на обратный поезд в Чикаго.
У Корри не было аппетита, кусок не лез в горло. Папина смерть казалась
невероятной. Он был таким жизнерадостным и полным сил! Болезненная тошнота
подступила к горлу, когда Корри вспомнила его последние слова, обращенные к
ней: "Шлюха. Потаскуха". И то, что он сказал про маму: "Я избил их обоих до
полусмерти..."
Надо заставить себя не думать об этом! Она любила папу, и он любил ее.
И ничто не может этого изменить!
Была еще одна мысль, которая лишала ее покоя. Эвери. Он не приходил, не
присылал узнать о ее здоровье. Зато Дональд без устали дежурил у ее двери с
тех пор, как она пришла в себя. На какие только уловки не шла тетя Сьюзен,
чтобы не впустить его! Корри знала, что рано или поздно увидит Дональда, но
была рада, что этот момент отодвигался.
Ее беспокоил Эвери. Почему он по крайней мере не написал? Где он? Тетя
говорит, что он приходил только раз, сразу после несчастья.
Корри вздохнула и оттолкнула от себя поднос. Ее тошнило от одного вида
куриного, бульона. Она знала от тети, что в городе свирепствует тиф. Вдруг
Эвери болен? Или что-нибудь похуже. Город был портовый. Папа не раз говорил
ей, что матросы часто привозят из плавания неизлечимые тропические болезни.
А Эвери живет как раз недалеко от порта. Вдруг он заразился чем-нибудь
страшным? Может, он лежит где-нибудь один, ему плохо и нет сил позвать на
помощь? Может, ему необходимо, чтобы она была рядом?
Через несколько минут в комнату вбежала Ли Хуа, запыхавшаяся и
розовощекая. Наверняка взлетела вверх по лестнице вместо того, чтобы
спокойно подниматься шагом. Корри почувствовала зависть. Ли Хуа может
бегать. Или болтать на кухне с миссис Парсонс и выпрашивать у нее горячую
булочку с кремом. А она, Корри, прикована к постели, беспомощна и дрожит от
страха за Эвери.
- Ли Хуа, подай мне, пожалуйста, лист почтовой бумаги. Я хочу написать
письмо, а ты подожди здесь. Отнесешь его сама по адресу и отдашь лично в
руки.
Глаза Ли Хуа заблестели. Она бросилась к письменному столу, осмотрела
его и принялась выдвигать ящики и перебирать бумаги. Стол был забит ненужным
хламом. Корри терпеть не могла ничего выбрасывать.
- Нет, не здесь. Внизу, в правом ящике.
- Здесь?
Ли Хуа вытащила лист бумаги.
- Нет, дай другой. Этот какой-то мятый. О Господи, ты ничего не можешь
сделать как следует.
И, забыв о своем болезненном состоянии, Корри вскочила с постели. Вдруг
она почувствовала сильное головокружение, перед глазами замелькали черные
точки, как снежинки в метель. Колени подогнулись. Точки зарябили сильнее и
превратились в сплошную черную пелену.
Она очнулась лежащей на полу. Над ней склонилось испуганное лицо Ли
Хуа.