"Гюнтер Грасс. Траектория краба " - читать интересную книгу автора

его супруга Хедвиг: приверженность националистическим идеям не помешала ей
занять место секретарши в адвокатской конторе Мозеса Зильберрота.
До этих пор супружеская чета Густлофф являла собою образец бюргерских
добродетелей, однако, как это обнаружится позднее, она лишь создавала
видимость, будто целиком восприняла присущую швейцарцам практичность;
поначалу втихомолку, а затем вполне открыто ученый секретарь обсерватории,
пользуясь долготерпением своего работодателя, не без успеха пустил в ход
врожденные и недюжинные организаторские способности: вступив в Партию, он
навербовал туда среди живущих в Швейцарии граждан Германии и Австрии пять
тысяч новых членов, которых свел в образованные по всем кантонам местные
отделения и заставил присягнуть тому, кому провидение уготовило роль Вождя.
Сам он получил звание ландесгруппенляйтера от Грегора Штрассера,
который отвечал в Партии за организационные вопросы. Штрассер,
принадлежавший к левому крылу, отказался в 1932 году от всех своих постов,
протестуя против сближения Вождя с крупной буржуазией, а спустя два года он
был ликвидирован собственными же людьми при подавлении путча, якобы
организованного Рёмом; его брат Отто спасся бегством за границу. Пришлось
Густлоффу искать себе новый объект для поклонения.
Реагируя на запрос, поступивший в Малый совет кантона Граубюнден,
представитель иммиграционной полиции спросил Густлоффа, насколько его
партийная деятельность в качестве ландесгруппенляйтера НСДАП согласуется с
проживанием на суверенной швейцарской территории; последний ответил: "Больше
всего на свете я люблю жену и мать. Однако если Вождь прикажет убить их, я
подчинюсь приказу".
В Сети эта цитата оспаривалась. В чате "Соратничества Шверин"
утверждалось, что, дескать, подобные лживые измышления распространялись
еврейским автором Эмилем Людвигом. На самом же деле Мученик продолжал
оставаться под влиянием Грегора Штрассера. Мол, Густлофф всегда отдавал в
своих убеждениях приоритет социалистическому элементу перед национальным.
Вскоре в чате разгорелись межфракционные схватки. Виртуальная ночь длинных
ножей{4} возжаждала крови.
Однако затем всем заинтересованным пользователям Интернета напомнили об
исторической дате, которая якобы доказывала влияние провидения. То, что я
объяснял себе случайным совпадением, возносило Густлоффа в сферы действия
надмирных сил: 30 января 1945 года, спустя ровно полвека после рождения
Мученика, начал свою гибель корабль, названный его именем, и в этот же день
двенадцатью годами ранее пришли к власти нацисты, что послужило предвестьем
всеобщей катастрофы.


* * *

Вот она, эта дата, словно высеченная клинописью в граните. Проклятая
дата, с которой все началось, убийственно нарастало, достигло апогея,
покатилось к своему концу. Благодаря матери мой день рождения также пришелся
на эту дату продолжающегося несчастья; сама же мать живет по собственному
календарю, не веря ни случайностям, ни тому подобным универсальным
объяснениям всего и вся.
"Вот еще! - восклицает та, кого я никогда не именовал собственнически
"моей", но всегда просто - "матерью". - В честь кого бы тот корабль ни