"Чарльз Грант. Гоблины ("X-Files, Секретные материалы") " - читать интересную книгу автора

собственная глупость. В самом деле, вчера вечером он мечтал об одном - тихо
выпить, снять девочку - его постоянная подружка сегодня работала, чтобы
наутро не мучило похмелье. Ничего особенного. Он без проблем справил у
сержанта увольнение и оделся в гражданское. Два уорент-офицера, всю дорогу
спорившие о том, примет министерство обороны решение закрыть Форт Дике или
нет, подбросили его до Мар-вилла.
Возле "Барни" он вышел.
Заказав себе выпивку, Фрэнк перекинулся парой слов с барменом, в
очередной раз подивившись, как это тот умудряется таскать такую гору
мускулов, посмотрел по ящику, как подают "Фил-лис". Затем его внимание
привлекли разговоры о старине Греди - неделю назад бедняге полоса-л".
бритвой по горлу.
Жаль. Он был по-своему привязан к этому бедо-лаге, время от времени
угощал выпивкой и любил послушать его байки. Греди называл его "Сэл" -
говорил, что, мол, Фрэнки как две капли воды похож на какого-то старого
актера - или кем он там был? - по имени Сэл Минео. Первое время Фрэнк
поправлял его, а потом перестал. Если парень считает, что он похож на
кинозвезду - плевать.
И вот Греди приказал долго жить, а вместе с ним и Сэл. Жаль.
Он пропустил еще стаканчик, понаблюдал еще за одной подачей, а затем
совершил свою первую ошибку: решил снять бабешку, сидевшую в одиночестве за
столиком в глубине зала. При свете ламп она показалась ему ничего себе -
впрочем, он и не собирался привередничать. Энджи здесь не было, но он-то был
здесь! Тут-то Фрэнк и допустил промашку, потому что эта сучка никак не
хотела, чтобы ее снимали, о чем и не преминула заявить во всеуслышание. Он
продолжал настаивать, и она в конце концов предложила ему катиться к
такой-то матери, а по дороге заняться сексом с самим собой, причем в крайне
непристойной и неестественной форме.
Второй его ошибкой было то, что он швырнул перед ней на стол двадцатку
и сказал, чтобы она либо заткнулась, либо соглашалась и еще чтобы не забыла
вернуть ему сдачу.
В третий раз он ошибся, когда не послушался бармена, который начал было
уговаривать его уносить ноги.
Уязвленный до глубины души, капрал Ульман, которого к тому времени уже
порядком развезло, поскольку он пил "ерша", полез в бутылку и обозвал
бармена педиком...
Очнулся он в гарнизонном госпитале ВВС, в Уолсоне, где ему наложили швы
на подбородок и гипсовую повязку на левую руку. Перед глазами у него маячила
зверская рожа сержанта - он был уже в госпитале, когда Фрэнки доставила туда
полиция.
Приказ был краток: постельный режим, таблетки и чтобы носу своего не
показывал.
Весь последующий день Фрэнки только и делал, что глазел в потолок. Рука
болела изнуряющей, пульсирующей болью. Изжелта-лиловая от побоев физиономия
походила на дорожную карту.
Никто не посочувствовал ему.
Сержант предупредил Фрэнки, что, когда тот встанет на ноги, он на нем
живого места не оставит. Опять двадцать пять!
Решив, что терять ему все равно нечего, капрал Ульман свесил ноги с
койки и минуту сидел, выжидая, пока пройдут круги перед глазами. Надо