"Сильви Гранотье. Додо " - читать интересную книгу автора

Когда я отдала ему деньги, он провел со мной "прощальную ночь", по его
словам.
Он заснул, как довольный собой паша, а я не сомкнула глаз.
Утром он, насвистывая, принял душ. Я слышала, как он собирался -
тщательно и шумно. Я осталась сидеть в кресле, вымотанная, в ночной рубашке,
куря сигарету за сигаретой. Подаренный Хуго пистолет я держала рядом, в
ящике комода.
"Ты еще не готова? - удивленно спросил Поль. - Нам же еще за
покупками".
"Какими покупками?"
"Для моего отъезда. Я начинаю новую жизнь. Мне нужно приданое и
чемодан, куда это приданое сложить".
"А платить должна я, так?"
"У меня нет ни гроша, ты же знаешь, сокровище мое".
"Я тебе дала тридцать миллионов..."
Салли подняла палец:
- Прости, Додо, но на теперешние деньги это сколько?
- 300 000 франков, ведь так, Доротея? - снисходительно уточнила
Квази. - Не тридцать же миллионов новыми, само собой.
- А 300 000 франков - это сколько? - не отставала Салли.
- Много денег, - спокойно пояснила я.
- Сколько?
- Ты хочешь сказать: что на них можно купить? Ну...
- Машину без кредита, - сказал Робер.
- Маленький домик в деревне, - сказала Квази.
- Еды на десять лет... - сказала я.
- Больше... - поправила Квази, как будто я выбрасывала деньги на ветер.
- А я могла бы на них купить Робера? - задала свой последний вопрос
Салли.
Мы уставились на Робера. Он призадумался, а потом мило улыбнулся Салли
и заявил, что такого бездельника, как он, она могла бы заполучить куда
дешевле.
На какое-то мгновение нас накрыла ласковая волна, всех четверых.
- "А я вернул тебе письмо", - возразил Поль.
"Значит, мы квиты? Или это никогда не кончится".
"Поживем увидим".
"Нет, ничего такого я видеть не желаю".
Я открыла ящик и приставила пистолет к своему виску.
"Я больше не могу, Поль. Я хочу умереть. И ты больше ничего не
получишь. Никогда. Придется искать другую дуру".
Я услышала, как три моих компаньона затаили дыхание. Только Салли
заговорила:
- О нет, Додо, не делай этого.
Квази пихнула ее локтем в бок:
- Ты же видишь, что она не умерла, дурища несчастная, иначе как бы она
рассказывала свою историю?
Я затянула свой душераздирающий монолог куда дольше необходимого, но
Квази и не подумала влезть с критикой, и наконец я заключила:
- И тогда он сделал худшее из всего, что делал в жизни. В тот самый
момент, когда я готова была умереть, когда объявила ему о своем самоубийстве