"Даниил Гранин. Ты взвешен на весах... (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

- Ну как же, вспомните - царю Валтасару! Вот и Митя считал, что жил он
Валтасаром, пировал, пока не прочел на стене знаки.
Ничего такого Щербаков вспомнить не мог. Библию он не читал, хотя не
раз собирался, однако с пьяной хитростью стал подманивать Челюкина:
- То царь, а то Малинин. Он не пировал, он работал.
- Главный-то, средний знак что означал, а? - Подойдя к стене, Челюкин
поднялся на цыпочки, стал пальцем чертить на ней и произносить
торжественно, нараспев: - Ты взвешен на весах и найден очень легким!
Выглядело напыщенно, даже комично, но в словах было что-то устрашающее,
опасное.
- Найден очень легким, - повторил Щербаков, встряхнул головой. - Ну и
что? Работать-то он почему перестал?
- Не перестал. С чего вы взяли?
- Ага! Я так и думал. Но рука-то роковая была? - азартно спросил
Щербаков. - Рассказывайте.
Челюкин непонятно усмехнулся, в руках его появился портфель,
обыкновенный раздутый портфель командировочного, откуда были извлечены
банка грибов, пол-литра, обмотанные вафельным полотенцем, пластмассовые
стопки, ложечка, все это аккуратно и быстро разместилось на краю
заваленного бумагами стола. Водка, как предупредил Челюкин, страшенная,
уральская, не для столичного пищевода, зато дух Мити, по его словам, будет
витать здесь, а не над тем застольем.
- Вы в это верите? - спросил Щербаков.
Челюкин не ответил, посмотрел на него с жалостью, как смотрят на
калеку.
Водка сивушным своим огнем прожгла все внутренности Щербакова, Так что
он охнул, протрезвел и вцепился в Челюкина, выясняя тайну малининского
исчезновения. Но Челюкин отвечал уклончиво, никак было его не ухватить.
Говорил, что тайна эта не его и он не имеет права, говорил, что вообще
никакой тайны нет, что все это ребячество, человеком надо интересоваться,
потом спросил, зачем Щербакову нужна эта тайна, лучше ее не касаться...
Взгляд его при этом заострился, и какое-то неприятное чувство остановило
Щербакова.
На столе, за которым они расположились, высился бумажный сугроб.
Альбомы, конверты, грамоты, билеты, открытки... Щербаков сунул руку в эту
скользящую груду, вытащил наугад какую-то малининскую репродукцию, красный
мандат с печаткой "президиум". Попалась визитная карточка, вырезка статьи,
каталог, заграничной выставки. Все было перемешано, видно, искали для
похорон подходящую фотографию, документы, ордена. Из раскрытых папок
вываливались краснополосые телеграммы, поздравления, подписанные
известными когда-то лицами...
Щербаков хмыкал - былые салюты, угасшие огни иллюминации, снятые флаги
расцвечивания. Суета сует и всяческая суета.
- Кому это нужно? Зачем копить этот мусор? - сказал он. - Поздравляет
товарищ А.Н.Зубарев. А где ныне этот Зубарев? Кто это имя сейчас помнит?
Круглая блестящая голова Челюкина согласно кивала, потом он сказал не
споря, как бы соглашаясь.
- Для нас, провинциалов, одна такая бумажечка - ого! Поднимет и
вознесет над проблемами быта. Шутка ли - подвал в столичной газете!
Репродукция! Билет в президиум - вроде мишура, но какую силищу надо иметь,