"Даниил Гранин. Прекрасная Ута (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

улыбку. Улыбка мистера Д. не имела, никакого отношения к разговору, она
занималась своим делом - она изображала радость по поводу нашего приезда,
демонстрировала гостеприимство, устанавливала отношения коллег, особые
отношения писательской братии - еретиков, скептиков, бунтовщиков,
понимающих друг друга в любой стране.
Когда мы вышли на улицу, никто из нищих и этих липких молодчиков не
подошел к нам; А между тем я бы не отличил мистера Д. от европейца. В
темном дакроновом костюме, змейка-галстук, смуглый, с блестящими
крылышками пробора он вполне походил на итальянца, грека, испанца. И тем
не менее впервые мы свободно прошли к стоянке машин, и все наши знакомые
старухи, калеки, слепая раскрашенная девица и шагу не сделали в нашу
сторону. Непонятно, как удалось это мистеру Д., он не позволил себе ни
одного предупреждающего жеста, ни одного взгляда, он разговаривал с нами и
улыбался.
Сперва мы поехали с ним в клуб, а оттуда - в "американский" отель.
Внутри отеля было прохладно. Свежий кондиционированный воздух продувал все
это огромное здание. Мы прошли в бар, заказали виски. Мы бросали в стаканы
лед, подливали содовую, и мистер Д., улыбаясь, увлеченно говорил ни о чем.
Он и сам ни о чем не расспрашивал, ни разу он не спросил о нашей стране, о
нас, - казалось, его ничто не интересует. Обольстительная улыбка его без
устали порхала меж нами. Мне вдруг захотелось поймать ее, спрятать, чтобы
увидеть его самого. Может, подействовало виски, но я плюнул на все правила
этикета. "Нет вы мне ответьте", - резко сказал я. В конце концов, я должен
был что-то узнать про эту страну. Или хотя бы про мистера Д. Какие-то его
симпатии, антипатии, что-то подлинное, ну в чем-то, не знаю - дети,
женщины, поэзия, американцы, пьянство, - все, что угодно, так чтобы
вспыхнули его ласково-скользкие глаза, чтобы стукнуть по столу,
разругаться или хлопнуть друг друга по рукам, обняться.
Казалось, я загнал его в угол, но в последнюю минуту он выскользнул. Он
лениво играл со мной, оставляя все более любезные улыбки, не человек, а
само олицетворение радушия и дружбы, которой не существовало. Всякий раз я
словно проскакивал по касательной к миру его интересов. Чем дальше, тем
сильнее я ощущал свою непричастность к происходящему. Как будто я и впрямь
был всего лишь зрителем, и меня окружал стереоэкран, и мистер Д. двигался
на экране, а я сидел в зале, а мог и не сидеть, неизвестно вообще,
существовал я или же меня не было.
- Восток есть Восток, - со злостью сказал я.
Мистер Д. учтиво засмеялся.
- Вам надо поехать в Лахор, - сказал он. - Там вы увидите настоящий
Восток.
И он стал расписывать Лахор, соблазняя нас примерно так же, как мы
соблазняем наших иностранных гостей стариной Новгорода или красотами
Ленинграда. Я сказал об этом, и тут вдруг мистер Д. спросил, не из
Ленинграда ли я?
Впервые он задал мне вопрос.
- Я был там, - сказал он и перестал улыбаться. Без улыбки он выглядел
усталым.
- Вам понра... - машинально начал я и запнулся. В последний момент я
успел тормознуть. Меня остановило его лицо. Я не подозревал, что у него
может быть такое лицо - хмурое, подсушенное лицо моторикши. "О, да, -