"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу авторапоправляют? Неизвестно. Некоторые, например, считали, что он хотел
обратить на себя внимание. С другой стороны, делал он это слишком простодушно и невыгодно для себя. Зачем осушать болота, говорил он, если старые земли не ремонтируем, лучше восстановить дренаж. Зачем строить агрогород с пятиэтажными домами?.. Москвич в кожаном пальто напомнил про устранение разницы между городом и деревней. "А зачем ее устранять?" - распалился Лосев. "Что, у нас земли мало?" Его стали дергать за пиджак, но тут седенький, с плоско стертым личиком простуженно сказал: "Продолжайте, молодой человек, если у вас есть что сказать". Лосев рассердился - "Конечно, есть", и стал говорить все то самое, о чем говорили все - и мелиораторы, и строители. Про пятиэтажную дешевизну, которой подкреплял себя приезжий, так об этом еще Пушкин Александр Сергеевич предупреждал на примере попа, который гонялся за дешевизной и был проучен Балдой... Он строчил, как из автомата. Откуда что бралось, не заботился о последствиях, не замечал знаков, какие подавали ему районные начальники и Поливанов, который тогда был при должности. Вечером его позвали к Фигуровскому, тому седенькому москвичу, который был самый главный. Не в пример районному начальству он обращался на вы, задавал странные вопросы и все что-то высматривал полинялыми глазками. Вопросы были такие: что нравится в людях? За что надо увольнять с работы? Какие недостатки у новых грейдеров? В те годы Лосев имел еще пухлые щеки, веснушки, легкомысленную стрижку под бокс, из кармашка пиджака у него торчала логарифмическая линеечка, для оробелом наглеце Фигуровский что-то высмотрел, что-то он вылущил из самоуверенных его ответов-рассуждений, и вдруг, проглотив какие-то гомеопатические порошки, Фигуровский предложил пойти работать к нему в министерство, в Москву. Следует отметить, что никакого ошеломления Лосев не высказал, он и бровью не повел. - Спасибо, конечно, но по какому такому случаю? - осведомился он с некоторой подозрительностью, чем окончательно восхитил Фигуровского. - Мне нужны отчаянные, благоразумных и умеренных хватает, а отчаянных недобор, - сказал Фигуровский. "Отчаянный" у него звучало не похвалой, не порицанием, а как служебное качество. Министерство для Лосева было то желто-белое здание с зеленой крышей, что возвышалось над стенами Кремля, - он служил в армии, участвовал в параде на Красной площади, и сквозь синий выхлоп газов со своего водительского места он смотрел на это здание, на боковые трибуны. Его поразило, сколько есть людей, которые имели право стоять здесь. А не пора ли и мне, сказал он тогда, рога-то трубят, секундомер-то включен. И, сидя перед Фигуровским, он увидел то желтое здание под зеленой крышей, трибуны, Красную площадь, услышал, как запели рога, как хлопнули паруса, зачерпнув ветра, и синие птицы вспорхнули, задевая его крыльями. - Отчаянность это еще не работа, - сказал он. - Вы что, не хотите продвигаться? - Хочу. Только мне прежде вес набрать надо. С одним рублем на базар не пойдешь, - и он улыбнулся Фигуровскому, а улыбка у него была тогда больше |
|
|