"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

защитники. Но знаешь, душа моя, как до дела доходит - так
"обстоятельства", "не от меня зависит" и тому подобное.
Лосев не торопясь дожевал, потом рассмеялся:
- Я как раз собирался сказать, что я бы с полным удовольствием. Так
разве от одного меня зависит?
- Видишь, Таня, с него взятки гладки. Он-то не хочет, так ведь они не
знают. Он бы и тово, так а вдруг яво. Одному богу молиться, другому
кланяться - и всем будет хорош.
Лосев снова засмеялся как ни в чем не бывало, как будто речь шла не о
нем. Неуязвимое добродушие его рассердило Поливанова.
- Если что порушить, это он мог бы сам, а защитить... Жмурин,
беспартийный дворянин, тот мог с губернатором схватиться. В столицу, когда
надо было, поехал. Поди тоже карьерой дорожил. Такие же были людишки, тем
же миром мазаны, в той же суете сует толклись. А все-таки до какого-то
предела...
- О боге думали, - сказала стриженая старуха. - О своей душе.
Поливанов недовольно зыркнул на нее глазами.
- Как раз тогда бог был не в моде. Нет, тут другое, Надежда Николаевна.
Скорее об истории думали, суда потомства боялись. Хотели город свой
прославить и себя, естественно. Жмурин этот, может, на памятник себе
надеялся. Это если по линии тщеславия, но скорее всего просто любил свой
край. Имя свое берег. Хозяином себя пожизненно считал. А у тебя -
временщики. Ты кого-нибудь на пенсию с почетом проводил? Чтобы вспоминать
о нем по-хорошему? Да и ты сам порой лишь о том думаешь, как бы от
выговора уберечься. Ты не обижайся.
- А я и не обижаюсь, - сказал Лосев и налил себе водочки.
- Потому что перед тобою люди, у которых никакой корысти. Мне что, мне
на Жмуркину заводь уже не любоваться, мне города жалко. Детишек жалко, не
останется им красоты. Жмуркина заводь, может, последнее место, где красота
старого города сохранилась. И вот уже до нее добрались.
- А что же вы раньше молчали? - спросил Лосев.
- Между прочим, писал я тебе, иль забыл? Еще в запрошлом году. Копию
могу показать. Али и так вспомнишь? - Поливанов зло оживился, зарадовался.
- Ответ за твоей подписью получил. По всей форме. Этому вы научились. Не
глядя подмахивать. "Примем во внимание. Будет рассмотрено при
рассмотрении".
Тьфу ты, и в самом деле было его письмо, было... Лосев тогда пробежал
глазами, передал для ответа с досадой, какую вызывали у него подобные
советчики, особенно же Поливанов, который то и дело строчил жалобы на
городские власти, вмешивался, указывал.
Работникам горисполкома Поливанов надоел, как болячка, с удовольствием
его бы прищемили, но побаивались Лосева, к тому же у старика сохранились
по прежней работе и другие влиятельные связи.
- ...Моя-то совесть чиста. Да что толку в этой чистоте... Это католики
о своей душе пекутся, а я болею за то, чтобы сохранить родное, российское.
Пригодится. Ты разве русские дома строишь? Лыковские? Твоим эсперанто душа
не насытится. Я долго жил, я вижу, чего мы лишились, сколько свели на нет
по глупости, по невежеству. Ладно, тогда мы малограмотны были, но
теперь-то наивысше образованные. И что? Опять рушим. Позор. А тебе в
первую очередь. Ведь ты себя навеки приговоришь. При ком уничтожена была