"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

той стороне, трансформаторную подстанцию на два трансформатора, с тем,
чтобы обеспечить мощностью целый район... Ничего этого он не стал
рассказывать Каменеву, он ожидал его реакции: например, зампред мог
сказать, что стройку надо сдвинуть отсюда, или что можно этот вопрос
пересмотреть, или хотя бы что тут следует взвесить все за и против, но
Каменев задумался о чем-то другом, остановился снова перед картиной. На
чистом, хорошо выбритом лице его вместо какого-либо выражения появились
ничего не значащие маленькие домашние морщинки, он вздохнул, поскреб шею.
- Вот и Татьяне Леонтьевне вопросы задают, - попробовал Лосев сделать
еще один заход, - критикуют городские власти за эту стройку.
- И что же она? - спросил Каменев.
- А что она может?
Каменев задумчиво посмотрел на Тучкову.
- Я им отвечаю, что если бы от товарища Лосева зависело, он бы,
конечно, предотвратил, - сказала Тучкова.
Каменев хмыкнул.
- Это я точно знаю, - горячо сказала Тучкова.
- Вполне возможно, - согласился Каменев, оглядывая кабинет с чучелами
на шкафах, укрытыми бумагой, скелетом, завернутым в простыню, и эту
картинку на стене, все это с какой-то своей мыслью, словно увязывая в один
узел, вздохнул, покачал головой почти безнадежно. Куда ж картину девать
после того, как стройка начнется? Здесь-то ей висеть уж ни к чему! Никто,
конечно, об этом не думал. Тучкова плечами пожала. Каменев подождал
секунду, другую и, придя на помощь, предложил после начала стройки
передать картину в областной музей. Предложил, сочувствуя, выручая,
помогая пристроить, - а рядом с картиной можно будет повесить цветное фото
Жмуркиной заводи в нынешнем, еще нетронутом виде.
- Ишь шустрые вы, на готовенькое тут как тут, - сказал Лосев.
- По-хозяйски смотрим. Где худо лежит, с того и живем. - И зампред
засмеялся, помогая Лосеву смягчить все шуткой.
- Не лежит, а висит, и не худо, - сказал Лосев, показывая на стену,
обтянутую серой мешковиной. Он чувствовал, что Каменев все более
утверждается в своей мысли.
- Когда участок разворошат, так ей все одно где висеть, - рассуждал
Каменев. - Здесь совсем будет некстати, вроде укора, икона всех скорбящих.
Заведующий гороно согласно засмеялся, и Лосев тоже улыбнулся, хотя не
знал, что за икона всех скорбящих. Он понимал, что практически, наверное,
так все и получится, как предрекает зампред, и раз уж на то пошло, надо бы
кое-что получить взамен картины. Без дома Кислых потеряет она интерес.
Лично ему неохота будет смотреть на нее, и впрямь, куда ее девать? Самое
место для нее - музей. Он виновато посмотрел на Тучкову.
Произошло непонятное, как будто во взгляде Лосева она прочла совсем
другое, распахнутые глаза ее засветились таким доверием и преданностью,
что он смутился.
- Почему же к вам в музей, мы лучше в Третьяковку отдадим, - неприятно
тонким, режущим голосом взмыла Тучкова. - Там больше людей бывает. Как вы,
товарищ Каменев, легко свой интерес тут отыскали! Вместо того чтобы нам
помочь. Вы лучше скажите: как, по-вашему, - правильно будет, если там,
напротив, филиал построят, а?.. Да не бойтесь вы слово свое собственное
сказать...