"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

- слова срывались, и он бежал за ними, поэтому он сравнил талант художника
с самолетом; живопись помогает увидеть природу иначе, открывает красоту,
как открывается земля с самолета в совершенно иной, беззащитной красоте.
Он говорил о проекте Ивана Жмурина, какой привлекательный можно сделать из
Лыкова городок русской старины, провинциального быта, не изгонять этот
быт, не уничтожать его, а сохранить...
Сохранить порядок домов на набережной, за ними встанут новые дома.
Пристань, павильоны, играет духовой оркестр, сияет медная крыша
кисловского дома. Висят старые вывески. Мастерские, где шорники шьют
упряжь, в кузне куют крюки, ручки, бондари делают бочонки, кадушки,
свистульки, все изделия тут же продаются.
Отчаяние воодушевило его и вызвало сладостное чувство неразумности. То,
что он говорил, уже не могло помочь делу, разве что окончательно
испортить, все это было сыро, непродуманно. Не мудрено, что он запутался,
сбился, он же не привык говорить без плана, а тут у него не было
подготовлено, было лишь счастье выговориться, душу отвести.
Пропадай моя телега!..
Давно Уваров должен был его прервать, вместо этого слушал бесстрастно.
А Лосеву все было нипочем. Он вспомнил Костика с его чечеткой и
рассмеялся.
Брови Уварова сдвинулись; он тихо сказал:
- Далеко ты зашел. Когда это ты успел...
От этого тихого предостережения тот, прежний, Лосев опомнился, с тоской
подумал: "Что я говорю? Зачем?.." Понял, что все идет к концу, и это
придало ему новую храбрость.
- А что, не прав я? - с дерзостью сказал он. - Из нашего города можно
сделать отличный туристский центр. Это тоже наша индустрия. Население
занять в сфере обслуживания, восстановим Петровскую крепость, поставим
пушки, рядом будет мотель. Затраты окупят себя быстро, знаете когда?
Появилась Александра Андреевна, поставила поднос с кофе и печеньем.
Налила в чашечки. Как и когда ее вызвал Уваров, Лосев не заметил, понял
лишь, что, значит, еще есть какое-то время.
Уваров прохаживался с чашечкой в руках, пил маленькими глотками.
Одутловатое лицо его с высоко поднятыми бровями смотрело откуда-то
издалека, недоступно и без отклика. Слова Лосева падали в пустоту, не
вызывая ни противодействия, ни сочувствия. Но его слушали. Микрофон был
включен.
- Это что, у тебя обговорено с горкомом?
- Нет. Я вам первому... решился.
Сглотнул приторную сладость этой фразы. И подивился неожиданной своей
чувствительности. Не такое ведь произносил.
Идею же свою Лосев вынашивал давно и кое с кем проверял. В план
следующей пятилетки включил гостиницу. Заказал прикинуть проект кемпинга.
Автобусную линию уже подготовил. Запроектировал три маленьких
ресторанчика. Один уже построил. Уварову до времени не открывался, боялся,
чтобы тот не поломал своей логикой.
- Разве не нужен нам для молодежи, для истории древний русский городок?
С которого Россия начиналась, подлинный, сохраненный! Вы говорите - все
можно подсчитать. Давайте подсчитаем. Вы в Суздале были? А в Тырнове? А в
Угличе? Видели, какая потребность у народа... Единственное, о чем вас