"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

Впрочем, как знать, может, и через Лосева ухитрялся Аркадий Матвеевич
высказывать свои идеи. Например, когда они совместно пробивали
строительство роддома. Да и сама идея нового роддома оформилась здесь. Так
что вполне возможно, что Аркадий Матвеевич при его щепетильности считал,
что пользуется Лосевым, эксплуатирует его для своих идей.
У себя в Лыкове Лосев не вспоминал Аркадия Матвеевича. Пока не
открывалась очередная нужда. Впрочем, никто не задавался вопросом, чего
ради старается для них этот старик. Тот же Сечихин все возмущение Лосева
счел хмельной вздорностью, так он и поспешил оповестить всех в тот же
день, обедая в облисполкоме.
Сам Аркадий Матвеевич был рад, когда Лосев прибегал к его помощи, тем
более в нынешнем деле, куда более возвышенном, чем обычные малопочтенные
тяжбы, отписки или даже доклады, где хочешь не хочешь, а многое не
вызывало у Аркадия Матвеевича вдохновения.
Затея со Жмуркиной заводью нравилась ему романтичностью и своей
безнадежностью. Привлекало его взаимодействие натуры с изображением,
красота этого места, открытая картиной. Сам Аркадий Матвеевич в Лыкове был
давно и место это вспомнил главным образом по рассказу Лосева да по
фотографиям, которые Лосев разложил перед ним. Для воображения Аркадия
Матвеевича больше и не надо было - воображение, считал он, может хорошо
работать, когда материала не хватает. Воображение, вероятно, создало ему
пейзаж столь прекрасный, что Лосев слушал его с интересом, особенно когда
Аркадий Матвеевич стал развивать теорию, что именно в центре города
следует сохранить природную красоту, те непредвиденные сочетания, которые
пластуются исторически, составляют физиономию города. Архитекторы
случайностей создать не могут. Умысел всегда беднее счастливого случая.
Город должен иметь интимные уголки, паузы, как бы поэтические ниши, где
может рождаться поэзия. Городу это нужнее, чем деревне. Образ Петербурга
создавали Трезини, Растрелли, Захаров. Но, кроме них, еще и Пушкин,
Гоголь, Достоевский, Блок. У Москвы есть свои поэты. Тбилиси, Рига, Одесса
рождали свою поэзию. Спрашивается - новые расчерченные кварталы, удобные,
продуманные и одинаковые - будут они порождать своих поэтов? А если мы
будем добивать старое, то к чему мы придем? Мы загубим среду обитания.
- То есть? - спросил Лосев.
- Старый город - это не отдельные здания. Мы спорим про отдельные дома
- имеют они ценность или нет. А есть еще среда старого города. Дух его.
Вещь невоспроизводимая. Результат накопления легенд, стилей, истории. Мы
занялись охраной природной среды. Воздух там, животные. А еще среда
культуры, красоты, накопленная в каждом городе, старый центр, особенно
когда его окружили новостройки.
Лосеву нравились эти мысли, он старался запомнить их, чтобы привести на
ближайшей сессии и привлечь новых сторонников.
Для Уварова такие рассуждения вряд ли годились. А выходить предстояло
на Уварова, все замыкалось на нем, все остальные варианты Лосев исчерпал.
Попробовал он уломать Грищенко, побывал у проектировщиков, никто из них не
возражал, но и поддерживать его не желали. Для них история с Жмуркиной
заводью была безразлична. Хотя Лосев шел к ним с эскизами и некоторыми
выкладками. Перенести стройку можно было ниже по реке на километр, на
участок того же типа. Туда и железная дорога ближе и участок просторнее,
будет куда расшириться, и строителям можно не жаться... Все так,