"Хизер Грэм. Пленница [love]+[И]" - читать интересную книгу автора

Солнце скоро зайдет, потом появятся луна и звезды, повеет прохладный
ветерок, и жара спадет.
Скорее всего она умрет, когда тьма окутает дикую, свободолюбивую
прекрасную землю...
Возможно, Тила подверглась сейчас такой ужасной опасности потому, что
большинство ее сопровождающих были выбраны из тех, кто служил под
командованием ее отчима. Ожесточенные, безжалостные солдаты уже давно
шныряли по этим болотам, изгоняя семинолов "Племя североамериканских
индейцев, живших сначала в Алабаме, затем во Флориде, а сейчас - в
Оклахоме." и других индейцев с их земель. Нет, не просто возможно, это
наверняка так.
Мало кого из белых индейцы ненавидели так люто, как Майкла Уоррена и
тех, кто служил под его началом.
И видимо, его приемную дочь тоже.
В глубине души Тила прекрасно понимала, что солдаты часто не менее
безжалостны и жестоки, чем краснокожие. И в сущности, даже не могла
обвинять индейцев за ненависть к отчиму и ко всему, что связано с ним.
Но ведь сама Тила не сделала им ничего плохого! Да и некоторые из ее
сопровождающих не причинили индейцам никакого вреда. Эти зеленые юнцы
слишком молоды и наивны. Неужели им суждено умереть в этих диких местах? О
нет, она не заслужила такой смерти в этой забытой Богом глуши!
- Мерзавец! - вдруг бросила Тила воину, все еще державшему ее за
волосы, и, отчаянно стремясь высвободиться, изо всех сил ударила его в
пах. Может, хоть в последние секунды жизни ей удастся свободно вздохнуть.
Он взвыл от боли и негодования и, к облегчению и радости Типы,
скорчившись, ослабил свою смертельную хватку.
Она попыталась вскочить и убежать. Но индеец закричал, схватил ее за
руку, вновь бросил на землю и вновь занес над Тилой нож, обагренный кровью
множества мужчин, лежавших на поле боя.
В этот момент опять прозвучал тот же властный голос, который
прекратил резню. Не успев опомниться, хватая воздух ртом, Тила увидела,
что мускулистого воина оторвали от нее. Даже не подумав, почему это
произошло, она встала на колени, потом на ноги и бросилась прочь, решив не
сдаваться без борьбы, а сделать попытку освободиться.
Кто-то схватил ее за волосы, и Тила закричала от боли, когда ее резко
потянули назад. Она неистово сопротивлялась, надеясь вырваться, но большая
бронзовая рука крепко держала ее. Тила брыкалась и выворачивалась, но ее
повернули, схватили за талию и снова бросили на землю. Подавляя рыдания,
она подумала, что все вернулось к тому, с чего началось.
Впрочем, это было хуже, гораздо хуже. Потому что этот мужчина уселся
на Тилу и, схватив запястья девушки одной громадной рукой с длинными
пальцами, прижал их к земле у нее над головой. Длинные выгоревшие
золотисто-каштановые волосы Тилы каскадом упали ей на лицо, так что теперь
она ничего не видела. Ко всему прочему он безжалостно сжал ногами бедра
извивающейся девушки. Она не могла ни вздохнуть, ни закричать, а
собственные волосы, казалось, вот-вот задушат ее...
И тут их отвели с лица Тилы. Она почувствовала, как пальцы гладят ее
щеки, убирая с них спутанные, разметавшиеся пряди. Тила открыла рот в
беззвучном крике и несколько мгновений ничего не ощущала и не слышала,
кроме громкого биения своего сердца, а только смотрела в глаза,