"Андрей Грачев. Горбачев (полный вариант книги)" - читать интересную книгу автора

родной дом. Эта советская бурса размещалась в здании бывшей казармы,
построенной еще в петровские времена, и казарменный дух, сквозивший в ее
архитектуре и внутренней планировке, так из нее и не выветрился. До тех пор
пока студенты не перебрались в роскошные для той поры "хоромы" в высотном
здании МГУ на Ленинских горах, они жили по многу человек в одной комнате,
где не было другой мебели, кроме кроватей, под которыми в чемоданах
хранились личные вещи. Внутри всего желтого здания тянулся длинный коридор,
и те, кому надоедало торчать в накуренной комнате, выходили на прогулку по
нему, как на главный проспект этого постоянно гудевшего и почти не спавшего
студенческого города.
Еще одним местом коллективного времяпрепровождения был... туалет.
Лишенный по причине послевоенной разрухи кабинок и дверей и состоявший из
шеренги унитазов, он использовался не только для сугубо утилитарных целей.
Там нередко продолжались политические и теоретические дебаты, и можно было
обнаружить какого-нибудь студента, погруженного в чтение философского
трактата с карандашом в руке или просто задумавшегося, как роденовский
Мыслитель, только в менее эстетичной позе.
Жесткий коммунальный быт, разумеется, сразу высвечивал индивидуальные
черты характера каждого. Михаил - в этом, видимо, проявлялось его
патриархальное деревенское воспитание - естественно вписался в этот
студенческий "колхоз": продукты и гостинцы, получаемые им время от времени
из дома, тут же делились на всю комнату, которая вскоре, после того как он
был избран ее старостой, завоевала звание образцовой в общежитии. Привитая
родителями отзывчивость могла поднять его среди ночи зимой, чтобы отдать
свое теплое пальто приятелю, спешившему на вокзал встречать иностранную
делегацию. "Тогда ведь всем, что у кого было, делились. Гардероб у студента
личным никогда не был", - рассказывал Михаил Сергеевич про свою жизнь на
Стромынке много лет спустя.
Из общежития в Университет на Моховой ездили со станции "Сокольники",
куда, как правило, без билета добирались на трамвае - по утрам его подножки
и даже сцепки между вагонами бывали облеплены студентами. Девушек всегда
галантно заталкивали в вагон. Зато на обратном пути, когда торопиться было
некуда, юрфаковцы группками возвращались пешком на Стромынку, а когда
заводились деньги, заглядывали в одну из расположенных по пути забегаловок:
брали по порции винегрета и бутылку вина на 3-4 человек, а чаще водку.
Горбачев регулярно участвовал в этих непритязательных застольях.
Все или почти все изменилось в укладе его студенческой жизни с
появлением Раисы.

ДВЕ ПОЛОВИНКИ ЯБЛОКА

Увлечения или даже романы у 19-летнего южанина, открывавшего для себя
Москву, разумеется, были и до появления на его горизонте Раисы. Сокурсники
рассказывают, по крайней мере, о двух девушках с юрфака, которые привлекали
его внимание и сами не остались равнодушны к черноглазому и тогда еще
пышноволосому ставропольцу. Одна из Мишиных подруг, утонченная барышня из
профессорской семьи, охотно "обтесывала" его - приобщала к московской жизни,
водила по театрам, концертам и выставкам. Горбачев, как утверждают, был
по-настоящему увлечен и сильно переживал, когда эти отношения оборвались: то
ли самой москвичке, то ли ее семье Михаил, симпатичный, но совсем "из