"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автора

духовой оркестр, выписывал фиктивные ордера... Но кем-то он был в годы
революции, где-то скитался?
- Про вас говорили, что веселый вы человек, Миловидов, - сказал
Костя, - а с нами неразговорчивый и беспамятный совсем.
Миловидов снова уставился в окно, как будто хотел увидеть на дороге
кого-то. Гуще и живее, в какой-то веселой суматохе, повалил снег. Кулагин
посмотрел на Костю. Тот встал, расправляя затекшие от сиденья плечи.
- Припоминать придется тогда в другом месте.
- Что ж... Позвольте надеть пиджак.
Миловидов торопливо, поглядывая все так же при этом в окно, надел
пиджак, сунул ноги в валенки, накинул короткий овчинный желтый полушубок.
- Я выехал в город, - крикнул он в стену хозяйке квартиры. - Надеюсь,
завтра с утренним вернуться.
Из-за стены не ответили почему-то. И Миловидов, пожав плечами,
обернулся к агентам:
- Надо бы товарищество известить.
- Известим, - ответил Костя.
Миловидов не проронил ни слова, пока шли долгий путь лесной дорогой,
пока ждали на станции в холодном вокзале, продуваемом ветром, дремали в
вагоне, качаясь вместе с ним на стыках. Когда вышли из вагона, он стал
озираться и вглядываться в лица встречных прохожих:
- Кого высматриваете? - спросил Костя. - Не ордер собрались передать
человеку в белых бурках?
- Не ордер, - помолчав, ответил с усилием Миловидов. - Я же сказал,
что не знаю такого человека. Кто он такой?.. Ах, божежки ты мой.
Встретился вам на земле гражданин в белых бурках - я должен его знать
непременно.
В губрозыске его сдали дежурному агенту. В коридоре, когда они
остались одни, Кулагин кивнул головой на стену дежурки:
- Как хошь, но думаю я, что это "черная биржа".
Все могло быть. Могла быть связь у этого человека с частным миром, со
спекулянтами. Могло быть, что это просто взяточник и не больше. Так Костя
и ответил, заглянув в курносое, сияющее довольно лицо своего помощника, и
еще прибавил серьезным голосом:
- Знаешь, как бабушка вяжет? Спицами шевелит да шевелит, ниточка
бежит да бежит. Так и мы будем шевелить ниточку. А прежде всего, Нил, надо
нам найти того, в белых бурках.


3

Кассир одной из городских фабрик Викентий Александрович Трубышев,
вероятно, не знал, что в России устройство первых товарных бирж относилось
к эпохе Петра Первого. Подумать только, с каким товаром набивались там
друг другу купцы: с пенькой и пушниной, трубками и канатами, заморским
табаком и фламандскими картинами, скатертями ткацких мастерских и ружьями,
фарфором и выделкой из металла, из дерева, из глины.
Но какое дело Викентию Александровичу до тех далеких петровских
биржевых сделок. Не было ему дела и до биржевых лихорадок двадцать
четвертого года в Лондоне или Париже, Чикаго или Берлине. Пусть падает