"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автора

освещенной фонарем агента Каменского, красное расплывшееся пятно. Лицо как
снег, волосы уже примерзли к сугробу. Ноги в белых бурках подогнуты, точно
зяб он сильно и пытался скорчиться для тепла, свернуться в клубок.
- Похоже, что этот должен был приехать к Миловидову за ордером, -
взглянув, сразу сказал Костя. - Он самый. Но где документ? И если он, то
кто его - свои ли, или же случайный налетчик?
Следователь и эксперт уже кончали свои записи.
Костя, Каменский и Леонтий прошли эту маленькую, темную улицу, стуча
в двери. Ответы испуганных людей были однообразны. Только один мужчина,
железнодорожник, вернувшийся из поездки, сказал, что вечером, как выходил
из улицы, видел парня в кожаной фуражке. Но имел ли тот отношение к
человеку, что убит, сказать не мог...
Человека в бурках, наняв запоздалого извозчика, увезли в морг. Ушли и
следователь с экспертом. А они все еще оставались.
Возле столба с фонарем курили и думали об этом человеке, который
остановил свой шаг вот здесь, на какой-то Овражьей улице, в снегу, под
тихий визг и вой собак в подворотнях, под скрип калиток и дверей в домах.
Кто этот, взмахнувший ножом? По чьему-то приговору, или просто потешить
удаль плеч своих, или же понадобились карманы? Всякий раз на месте
преступления рождалась в душе Кости тревога, неясная боязнь, что
преступник уйдет, исчезнет, как исчезают вот сейчас и тают во тьме
снежинки, мелькнув на миг в свете высокого фонаря. Окна, почерневшие,
настороженные, десятки улиц и переулков, дома, коридоры, комнаты,
комнаты... Может, в одной из них он?
Может, он бежит где-то, осыпанный снегом, озираясь. Или же спит уже
безмятежно. Как разбудить? Как найти его, если на пути сотни домов,
десятки улиц и переулков, тысячи и тысячи шагов.
- Ну, на сегодня хватит, - решил наконец Костя, - пора и нам на
отдых. Завтра, Леонтий, спросишь жителей вокруг Овражьей. Не может быть,
чтобы никто не проходил и не видел человека, совершившего убийство... Ты,
Антон Филиппович, пойдешь в шалманы, в "Северные номера". Ну, а я в
ночлежку, на Мытный, в бараки наведаюсь. Может, какие слухи выловлю. Да и
Хрусталя повидаю... Он ведь в кожаной фуражке ходил.
Он кивнул им, закрыл уши воротом шубы и пошел в сторону, думая теперь
о том, хватит ли у него сил возиться на кухне сейчас возле кастрюли со
вчерашним еще супом, полоша соседей, будоража в углах кухни кошек.


13

Проезд выходил на две широкие улицы, оживленные близостью к Мытному
рынку, учреждениям, магазинам. Сам же был тих, запущен, узок, так что с
трудом разъезжались две подводы. Длинные заборы зияли щелями, дырами -
сквозь них видны были огороды, покрытые снегом, не испачканным еще печной
копотью. Дома стояли, по большей части, двухэтажные: низ - из камня и
кирпича, отекающего от влаги, верх - деревянный, нередко с балкончиками,
со светелками. В одном углу проезда возвышалась часовенка, сложенная из
красного и белого кирпича, - высокие узорчатые ворота, окрашенные в
зеленый цвет, решетились пробоинами. Напротив часовенки темнели развалины
сгоревшего в мятеж дома. Сейчас между стенами, косяками бродил ветер,