"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автора

кинулись кто куда. Он, Вощинин, назад в деревню, к родителям. Он может
поклясться чем угодно, что не сделал ни одного выстрела...
"Где вы встретились с Трубышевым?"
- Сначала в коммунхозе... Потом, второй раз, мы встретились на
фабрике. Он меня устроил без биржи, но, видимо, по какому-то документу от
биржи. За это я должен был выполнять его поручения и ездить время от
времени закупать товары для торговцев города...
Больше спрашивать его было не о чем. И Георгий Петрович, подписав
мысленно протокол, успокаивался. А сегодня снова страх. Может, потому,
что, проходя мимо, уж очень вежливо поздоровался Викентий Александрович.
Будь на его голове шапка, снял бы ее. Заходил и днем к ним в комнату, и к
вечеру. А когда вышел Георгий Петрович на улицу, то и он вышел за ним
следом на крыльцо. Жидко и поспешно звонили колокола в церкви за рекой,
падал снег сырой и густой, ложился замазкой. И Георгий Петрович, сдирая
его с лица, вроде липких гусениц, оглянулся. Трубышев, застегивая
пуговицы, проговорил, как показалось, с какой-то дрожью в голосе:
- Так надумали, Георгий?
- Надумал, - равнодушно отозвался Вощинин, не глядя на него, впихивая
руки в свои щегольские перчатки. - Я сказал на этот счет.
Пройдя с ним до ворот, миновав сторожа и на улице уже остановившись в
тени за углом, Викентий Александрович вынул пачку денег.
- Здесь ваши червонцы... А это на всякий случай чистый бланк.
Он протянул документ комиссионеру. Вдруг растрогался, похлопал
дружески по плечу Вощинина.
- Завтра освободитесь с работы, выпишетесь с квартиры. Все должно
быть в порядке. Так, чтобы не принялась милиция разыскивать. Уехали, да и
все...
Вощинин вздохнул - непонятно было, рад он деньгам или недоволен.
Кивнул, споткнувшись о льдину, выругавшись раздраженно, пошел в сторону.
Какой-то человек оказался рядом, поворачиваясь боком, как защищая
лицо от ветра или не желая показывать его. Тонкий, в длинном пальто с
вскинутыми плечами, похожем на крылатку, в примятой меховой шапке, желтых
ботинках. Руки у него были в карманах. Вот он повернулся к Георгию
Петровичу, сказал:
- Со службы?
- Со службы, - отозвался Вощинин, придерживая шаг, пропуская его
вперед, желая, чтобы тот ушел.
- Закурить бы мне, - попросил теперь незнакомец. Он придвинулся еще
ближе, и Вощинин увидел пергаментную кожу лица, полоску вставных зубов.
Оторопело Георгий Петрович оглянулся на проходивших мимо людей, чувствуя,
как душа наполняется страхом. Но рука послушно вынула из кармана спички,
чиркнула одной; присосавшись папироской к огоньку, незнакомец глянул снизу
в лицо Вощинина, быстро сказал:
- Тебе велено завтра мотать из города. И язык держи за зубами.
Найду...
Он выхватил с проворством из кармана какой-то предмет, вскинул его на
ладони. Лезвие ножа ослепило Георгия Петровича, он отшатнулся,
пробормотал:
- Кто вы такой?
- Кто я, знает только закон... - ответил незнакомец. Он вдруг грубо