"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автораподергал даже и спросил:
- Откуда у тебя? Она покачала головой, и серьги покачались тоже. - Еще в Питере... Первый любовник... Поддернула юбку кончиками пальцев, закинула ногу на ногу. Забелело под чулком колено в тусклом свете керосиновой лампы, изрыгающей временами копоть в темный потолок. Георгию Петровичу стало тепло и спокойно. Отгородился он ото всех в мире: от Миловидова, от этого в куртке с кистями, от кассира Трубышева. Один он да эта девица, которая покорна ему. Через день ему вручит кассир тысячу, и он, и правда, уедет. Будет жить где-нибудь в Тифлисе. А то и в Питер можно... На Невском проспекте разгуливать барином. Вот с ней даже, с Лимончиком... - Поедем-ка в Питер, - нагнулся он к ней, шепча в ухо. - Поживем. Она удивленно взглянула на него. - Смеешься, Жора? - А чего смеяться. Деньги будут. К родителям твоим заявимся. Она засмеялась, недоверчиво покачала головой: - Мне же нельзя пока отсюда. Вот уж разве через месяц буду просить дать разрешение обратно... Поедем тогда, если не шутишь ты, Жора. Она погладила его щеку ладонью, прижалась, и тепло этого женского тела опьянило еще больше, и он взмахнул кулаком: - Как сказал, так и будет. На тысячу червонцев поживем. - На тысячу, - повторила она нараспев, как-то зорко и пристально вглядываясь в его лицо. - Ишь ты, какие деньги... Это откуда же? - А найдутся, - опомнился тут Георгий Петрович, - мало ли откуда. - Покурить-то найдется ли? - Найдется... Осветилось лицо Лимончика огнем зажженной спички, и он как-то явственно разглядел ее блестящие глаза и вокруг них, как мошкару, мелкие родимые пятна. - Ты красивая все же, - сказал он, положив руку на ее ледяное колено. - С тобой хорошо бы пройтись по Невскому проспекту... И все же поедем-ка в Питер... Она опять засмеялась, - наверное, увидела сразу же Питер и Невский, где прогуливалась, тоже как и здесь, возле ресторанов и гостиниц. Покачала головой: - Нельзя мне, милый. Подожди... Срок выйдет. - А мне можно, - пробурчал он, сжимая ей колено так, что она поморщилась. - Хоть сейчас. Рад будет Викентий. Как же, - добавил он с кривой усмешкой. - А то вдруг заберут меня и его, пропадут деньги, которыми он набил сундук. - Какой сундук, милый? - равнодушно спросила Лимончик. Она снова налила стакан, поднесла к губам Вощинина, и тот выпил медленно, как воду, и сразу же заговорил, обнимая теперь ее за плечи: - Я мотался по России из конца в конец, бедняком, - все на себе. А у него сундук... - У кого, милый? - все так же равнодушно спросила Лимончик. - Какой еще Викентий? Она выпила тоже и опять бросила стакан на кровать, зажевала сало. |
|
|