"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Как привидения в бледном свете другого, потустороннего мира,
толкались возле гостиницы "Европа" женские фигуры. Выходили из гостиницы -
в шубах, в ротондах, в высоких шапках. К ним бросались со всех ног,
путаясь в полах шинелей, лихачи-извозчики.
Промчались сани, долетело с храпом лошади, щелчками кнута, с женским
хохотом:
- В "Откос"... Эгей, извозчик, гони в "Откос"... Последний денечек
доживает ресторан...
Георгий Петрович круто повернулся и тоже торопливо зашагал к реке,
откуда зазывно светились огни ночного ресторана.


8

Летний ресторан "Откос" приютился на волжском берегу в старинном
особняке. Публика, гуляющая по вечерам, как бильярдные шары, закатывалась
в узкую дверь мимо швейцара, к столикам на веранду, с которой - вид на
зеленые волны, на шлепающие колесами и дымящие неистово трубами пароходы,
на лодки, на рыбаков, приклеенных к камням возле берега.
Свежо от воды, весело от бравурного марша "Тоска по родине" в
исполнении духового оркестра.
Внизу пристань, и на ней - "Дом ожидания". В случае - захмелел,
переночуешь среди пассажиров, среди шпаны, беспризорников. На набережной,
неподалеку от ресторана, под фонарями, биржа извозчиков, - увезут куда
угодно. Сейчас, зимой, облысел поток посетителей. Последние дни, а там
заведение закроют до весны, до нового тепла. Холодно на набережной,
заносы. Один фонарь разбит. Неохотно едут извозчики: кто знает, что ждет
их в темных переулках возле реки. Тюкнут по башке и спустят вниз. А
сегодня и того хуже - ветер шально несся со льда, кляпом забивал рот,
слепил. Весь ресторан закутался в пуховую метельную шаль, - казалось, что
он качается, гнется под напором ветра, вот-вот покатится под мост,
повисший в небе черными холмами. Желтенький язычок фонаря облизывал
сугробы под собой, а набережная темна и безлюдна. Только у лестницы,
ведущей вниз, к ресторану, лихачи. Да у входа в ресторан, на ступенях, под
ветром, как листья, не улетевшие в осеннюю пору, - две девицы.
Приплясывали, кутались в пальтишки.
В одной Георгий Петрович узнал Лимончика. Бывает она иногда в
"Бахусе" - погреться, пива выпить, пошарить зазывающе бильярдистов
светлыми глазами. Но нет лишних денег у Вощинина, чтобы умасливать эти
глаза. И сейчас прошел мимо с равнодушным видом, толкнул дверь в фойе,
пропахшее дорогими духами, ароматом табака, теплом богатых шуб. Снял
пальто, стал разматывать шарф, принюхиваясь к налетающему из глубины зала
мясному духу, прислушиваясь к беспорядочному дудению настраиваемых духовых
инструментов еврейского оркестра Давида Штерна. Вот-вот и грянет то
знаменитое аргентинское танго, с которого начинается вечерняя шикарная
жизнь ресторана. Сунул шарф в карман пальто, готовясь снять и шапку,
подать все это в могучие руки швейцара, - вдруг остановился: за мерцающими
стеклами дверей разглядел он в зале, возле пальмы с темными листьями,
человека. Был он со спутанными на макушке темными волосами, в пиджаке,
из-под которого выглядывал воротник гимнастерки. Сидел и разговаривал с