"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Ходит Бронислав Яковлевич чуть не каждый день, - опять шепотом
произнесла хозяйка, - а что-то не двигается дело. То мирные, то
бранятся... Не поймешь, что у них там за разговоры. А как ваши дочери?
Трубышев так глубоко вздохнул, что послышался всхлип:
- На выданье, на выданье... До коих только... М-да...
Хозяйка горестно покивала головой и пошла к выходу, раздражающе
хлопая задниками туфель о паркет.
- А вы собирались взять на паях в аренду какой-нибудь завод? -
обратился Синягин к кассиру с любопытством, и было видно, что он ждет
ответа с каким-то внутренним напряжением и даже злорадством.
Трубышев вытянул ложечкой лимон из стакана, пососал с таким смаком,
что у Синягина сам собой челноком заходил кадык:
- Хотелось бы мне взять в аренду лесопилку. А вы бы булочную рядом да
пивную. Фирма "Синягин и компания"...
Кассир отхлебнул из стакана, пожевал губами, помолчал, поглядывая
как-то странно долго и внимательно на сундучок:
- Но поразмыслил и отложил временно затею сию.
Он допил чай, похрустел сухариком.
Синягин тяжко вздохнул, разговор огорчил его.
- Удивляете вы меня, Викентий Александрович, - вдруг тоненько
рассмеялся и пухлыми пальцами погладил себя по розовым проплешинам. - В
революцию отобрали у вас дом, двухэтажный, на двадцать квартир, прогнали
из подрядчиков, а вы работаете кассиром, трудитесь и, надо полагать, при
вашем уме и аккуратности, в благодарностях тонете.
Он открыл рот - и не смех, а хрип заставил кассира нахмуриться и
побарабанить пальцами по столу:
- Соизволенье божие, потому и кассир.
Опущенные вниз губы дрогнули в иронической усмешке. Он склонился
пониже, едва не прошептал:
- Лучше всего я хотел, чтобы ваши дела процветали, Авдей Андреевич.
В прихожей весело прозвенел звонок, послышался зычный голос, долетело
сквозь закрытые двери:
- В здравии ли Авдей Андреевич?
Что ответила жена булочника, было не ясно. Только Синягин опустился в
каком-то изнеможении на сундучок, точно прикрыл его, точно спрятал,
проговорил уныло:
- Вот и легок на помине наш Бронислав Яковлевич...
- А Верочка? - снова загудело в прихожей. И тут же громогласно, с
легким хохотком: - По Рудольфу Валентино мается потому что. Женщины города
ослеплены. Изволили смотреть "Кровь и песок"? Ну что ж вы, Катерина
Юрьевна. Кровь бычья так и хлещет на головы зрителей. А как он танцует там
с этой, с мадам Соль... А как пьет вино, как курит сигары... М-мм...
Будешь тут маяться.
Послышались шаги, дверь распахнулась, и гость встал на пороге -
высокий, в английском костюме, сшитом варшавским портным при магазине
"Единение", такой густоволосый, что казалось - на голове парик; сочные,
мясистые губы, глаза с томной поволокой, по-женски яркий оскал зубов. От
него так и несло дорогими духами, табаком, запахом вина. Бросив взгляд на
булочника и кассира, он воскликнул:
- Приветствую деловых людей!