"Богумил Грабал. Прекрасные мгновения печали" - читать интересную книгу автора

лента на моей матроске; я вытянул вперед руки и скрестил их. Начальник
полиции стоял рядом со мной, разыскивая что-то в карманах, и я догадался,
что он ищет железные наручники. Не найдя их в карманах темно-синего мундира,
он сунул руку в карман брюк. Там он наконец нашел искомое: с довольным видом
вытащив портсигар, он долго выбирал вирджинскую сигару, потом размял ее,
достал спички, с наслаждением закурил и прошел мимо меня, неся свой огромный
живот. А я широко открыл глаза и посмотрел на скрещенные руки - и мне
настолько полегчало, что я опять помчался на мост. Сумка с пеналом и
учебниками подпрыгивала у меня на спине, и я просунул под ее ремешки оба
больших пальца, а когда я перебежал через мост, то простучал башмаками по
ступеням, что вели вниз, к реке. Здесь, под пролетом моста, всегда было
тихо, сюда редко кто заглядывал, разве что справить малую или большую нужду.
Здесь, под шатким камнем, у меня был тайник, где я хранил чернила и ручку.
Если я приходил в школу с несделанным уроком, а учитель спрашивал, почему,
то я отвечал, что забыл тетрадь дома. И учитель отправлял меня домой, а я,
чтобы не терять времени, покупал в писчебумажном магазине тетрадку и тут, в
тишине и покое, делал на коленях домашнее задание. Вот и сейчас я тоже сел и
пересчитал, сколько у меня денег. Их хватило бы не на два, а на шесть
стаканов рома...
В пивной "Под мостом" царило веселье.
- Что это за морячок к нам пожаловал? - воскликнул пан Лойза.
А я стоял перед ними в матроске и круглой матросской шапочке с черным
кантом, который сзади раздваивался, как ласточкин хвост, надо лбом у меня
красовался золотой якорь, а под ним виднелась золотая надпись "Гамбург". Пан
Лойза снял с меня шапочку, надел ее себе на голову и принялся кривляться;
песковозы смеялись, а я улыбался и чувствовал себя счастливым; пан Лойза
вышагивал по залу, отдавал честь и так гримасничал, что я хохотал не меньше
прочих. И я сказал себе: вот вырасту большой и тоже буду этак сидеть в
пивной, считая за честь знаться с симпатичными тружениками реки. У пана
Лойзы не хватало передних зубов, и он умел так ловко захватывать нижней
губой верхнюю, что та доставала до кончика носа и облизывала его. И вот он
ходил в моей круглой матросской шапочке, а стол песковозов возле окна
аплодировал ему, и трактирщик подносил все новые кружки с пивом. Я заказал
две порции рома.
- Пан Лойза, - сказал я, - это вам от меня.
- Ого! А где же ты взял деньги?
- Я их одолжил. У самого Бога, - ответил я.
- Ого! Так ты с ним говорил?
- Нет, его не было дома. Мне дал денег один из его свиты. Святой
Антоний. Он одолжил их с тем, чтобы вы нарисовали у меня на груди красивый
кораблик. Такой же, какой на груди у песковоза, вон у того, у пана
Корецкого.
Пан Лойза засмеялся и сказал:
- Хм, что ж, раз в этом замешаны небеса, ты получишь свой кораблик. А
когда?
- Прямо сейчас, за этим я сюда и пришел, - проговорил я.
- Но, сынок, у меня нет с собой иголки.
- Так сбегайте за ней, - попросил я.
- Черт побери, - воскликнул пан Лойза, - этот парень сразу берет
быка за рога!