"Александр Говоров. Последние Каролинги " - читать интересную книгу автора

которого мы хотим отблагодарить?
Канцлер призвал в свидетели святого Мартина, первокрестителя франков,
что страна поделена вдоль и поперек и перекроить ее может разве лишь
гражданская война. Говорил о тесноте угодий, которые дробятся, как горох,
делая владельцев их бедняками. И землепашец нищает, потому что неимущий
сеньор крестьянские закрома проворнее чистит, чем богатый...
- Не обессудьте, ваше высокопреподобие, - нетерпеливо прервала его
Рикарда. - Вчера краем уха я слышала, как вы советовали моему мужу вот этот
самый дикий Туронский лес отдать в лен в чем-то провинившемуся графу
Самурскому, а его богатый Самур освободить для некоего епископа
Гундобальда...
Канцлер со вздохом обратился к небесам.
- Гундобальд сирота, всемилостивейшая. Недавно потерял горячо любимую
тетушку, увы!
- Увы, он ваш родственник, знаю все! - возразила Рикарда. - Вчера в
приветственной речи вы не зря распинались о том, что если новые монархи
будут покорно слушаться ваших, канцлера, верноподданных советов... Довольно!
Мы избраны па западно-франкский престол не по вашим интригам. Мы короли
здесь по праву рождения... Эй, кто там?
Евнухи из ее свиты торопливо подскакали.
- Где тот клирик, которого я везу из Рима?
В свите поспешно слез с лошади и приблизился невзрачный монах в
поношенной столе, с тонзурой, переходящей в лысину. Опустился на колени,
весь какой-то узкий, извилистый, большеухий.
Рикарда указала на него зонтиком:
- Не признаете, дражайший канцлер? Это же Фульк, так, кажется, его
зовут? Я случайно выручила его из тюрьмы, куда папская канцелярия упекла
его - за что бы вы думали? За тайные сношения с вами, канцлер Гугон! Нате,
берите его, пусть это будет мой подарок. Он ваш блестящий ученик, весь полон
всяческих достоинств. Сам нищий - желает распределять царства, Читает по
складам, зато назубок знает все кляузы минувших времен. Фульк, покажи свои
паучьи лапки! Такие не разят мечом или копьем, такие душат паутиной. Клянусь
венцом Каролингов, милейший канцлер, разве такой дар не стоит лучшего
бенефиция в королевстве?
Канцлер выждал, пока иссякнет сарказм повелительницы, и начал с
выразительной кротостью:
- Всемилостивейшая! Вы меня неправильно поняли. Ведь разве я о себе
пекусь? Взгляните в ту сторону. Видите у опушки старый платан, изломанный
бурей? Там, в его тени, - толпа оборванных, безоружных, безлошадных. Это
младшие дети сеньоров, и пришли они сюда, чтобы хоть издали полюбоваться на
достаток других. И канцлер, ваш покорный слуга, обязан заботиться, чтобы
каждому - хоть деревеньку.
Но Рикарда вновь его прервала:
- Кстати, наш верный канцлер... Среди тех ваших безлошадных под
платаном, кто там стоит впереди всех? Он-то как раз на коне, на сером. У
него две великолепные борзые, он их поднял в седло и ласкает - вон видите?
Кто он?
Императрица даже привстала в седле, опираясь на парчовое плечо
канцлера. А когда оглянулась на Гугона, не узнала его всегда пронизанного
усмешкой свежего старческого лица.