"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Батюшки! - вздохнул Весельчак. - Да это же князь Репнин,
главнокомандующий гвардией! Разгон учинять игрокам!
- А почему он сам в маске - спросила Алена.
- И точно, - удивился Весельчак. - И не в мундире! Курившие на
крыльце тоже узнали генерал-фельдмаршала, бросили трубки, подтянулись.
Репнин стремительно взошел на крыльцо, сказал, подавляя одышку:
- Преображенские мундиры и здесь играют в открытую. Будто нет законов
покойного государя, нет воинских уставов, да и вообще нет ни чести, ни
совести.
- А почему бы, ваше высокопревосходительство, - дерзко вставил Евмолп
Холявин, - российскому офицеру в свободное от службы время и не
поразвлечься? Разве от этого пострадает его воинская честь?
- Эх, - ответил князь Репнин, - молодой человек! Меня самого сюда
беда моя привела... Я бы тебе рассказал, как, будучи разжалован государем,
я три раза в штыковую рядовым ходил и заслужил прощение собственной кровью.
Мы-то думали о пользе отечества, а от вас только и слышишь - развлечься да
развлечься. Э, тебе этого не понять!
- Почему не понять? - продолжал дерзить Холявин, хотя Кантемиры вовсю
щипали его за локти. - Разве мы виноваты, что по молодости в боях не
бывали? Сегодня в картишки, а завтра, может быть, и в поход пойдем!
- Видел я ваши походы! - махнул рукой князь Репнин. - Как при кончине
государя нашего Петра Алексеевича вы, преображенцы. Сенат окружили и
заставили возвести на престол царицу, в обход законнейшего наследника,
внука государева!
И поскольку адъютанты также щипали его за локти, он к ним обернулся.
- Я правду говорю! Я и при дворе говорю то же самое!
Он овладел собой и, отвернувшись от преображенцев, приказал вызвать
хозяйку.
- Синьора в отъезде, - залепетал обомлевший Весельчак. - Не угодно ли
домоправителя?
Спешно вышел Цыцурин. Все, кто был в вертограде, высунулись в окошки.
Генерал-фельдмаршал громко потребовал, чтобы ему тотчас представили
его внука, который долг и честь свою забыл за карточным столом.
Преображенцы заулыбались и стали подталкивать друг друга.
Цыцурин доложил, что вольные дома и карточные игрища дозволены указом
ее императорского величества...
- Знаю! - перебил генерал-фельдмаршал, - Что же касается их
сиятельства, молодого князя Николая Репнина, Цыцурин их знать не знает,
потому что все высокопоставленные особы -и это отнюдь законом не
запрещено--бывают здесь инкогнито и в масках.
Тут Евмолп Холявин опять вмешался не в свое дело:
- Его Сонька взяла с собою кататься на острова.
- Какая Сонька? спросил князь, а среди публики пошло движение и
смешок.
- Какая, какая... Евмолп нарочито трепал своей маской по ладони,
чтобы показать, что он не боится и лицо показывать. Обыкновенная Сонька!
Они возвращаются! - закричал из верхнего окна музыкант Кика. - Они с
пристани идут!
Взметнулся ветер, шелестя листвою, и все увидели в желтой мгле
начинающегося утра идущую по аллее вереницу. Впереди шла дама в кружевной