"Александр Говоров. Алкамен - театральный мальчик (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Однако и эвпатриды не теряли времени даром. Ксантипп побывал у них на
репетиции и потом говорил Фриниху, горестно крутя свою плешивую бородку:
- Посмотри, отец, у Эсхила - два актера, как здорово у них идет
действие! А ты сочиняешь по старинке: у тебя выходит один актер и битый час
препирается с хором. Народ у нас разбежится со скуки.
Но Фриних пускался в воспоминания о том, как после разрушения персами
восставшего Милета он поставил трагедию, где изобразил страдания милетцев.
Зрители плакали от сочувствия, и Ареопаг, опасаясь за их душевное
спокойствие, запретил дальнейшие представления.
- И все это было сочинено именно так, как повелось исстари, а не как
у этого нечестивца Эсхила, да поразят его Мойры! Так повелось уже с древней
поры - один актер и один хор. Ксантипп все-таки сомневался. И знаете, на
этот раз я был с ним согласен: достаточно было послушать, как живо в
трегедии Эсхила разговаривают два актера.
- И, ничего! - махал сморщенной ручкой Фриних. - Публике что надо?
Сделаем котурны повыше и костюмы попестрее. Наймем в хор лучших певцов -
вот народ и будет доволен.
Он задирал полу хламиды, озабоченно сморкался в нее и бежал далее -
хлопатать.
Я, Алкамен, конечно, сторонник демократов. Фемистокла я обожествляю.
Но честно должен сказать: стихи Эсхила мне нравятся больше. Ночью смотрю в
мигающее звездами небо и шепчу, засыпая, его строки, услышанные во время
репетиций:

Землерожденный Аргус, враг лукавый,
Сверкает тысячью глаз, которым нет покоя...


ПРАЗДНИКИ

Проспал, проспал! Я не увижу ни парада, ни шествий, ни гимнастических
состязаний! Да вдобавок Килик накажет за то, что я не занял установленного
мне места в храме!
Издалека слышатся трубы оркестров и волнующее пение девичьего хора -
это знатные афинянки в позолоченных корзинках несут дары Дионису.
Вскочить, умыться, натянуть новенький, хрустящий хитон (скаредный
Килик пожаловал ради праздника) - все это дело одного мгновения.
И вот я прыгаю, как по лестнице, по длинным теням кипарисов. Солнце
только взошло, еще прохватывает холодок, спешат ярко одетые люди -
праздник! Я обогнал наших храмовых девочек-рабынь. В длинных платьях, с
венками на головах они спешат к священной процессии.
Уж очень взрослые они, эти девочки, - красятся, мажутся, задирают
носы. Обычно мы с ними не разговариваем, но сейчас, увидев меня, они
закричали:
- Ой, Алкамен, какой ты хорошенький! Какой на тебе расшитый хитон!
Подумаешь, лягушачьи нежности! Я побежал по тропинке, чтобы сократить
путь к храму. Что мне эти певицы, когда живет на свете Мика -
"пышнокудрявая", как говорят поэты, единственная в мире!
На священной дороге земля гудит от топота копыт. Сверкая медью,
сквозь пыль проходит конница. Народ приветствует ее дружным кличем,