"Гораций Гоулд. Вопрос Формы" - читать интересную книгу автора

рядами заваленных бумагами столов, он с надеждой оглядывался
по сторонам. Он видел людей, склонившихся над машинками, не
замечающих ничего, кроме своей работы, юнцов, бегом
разносящих между столами пачки бумаг, мужчин и женщин,
летящих из стороны в сторону. Умные, проницательные,
внимательные лица...
Кое-кто на секунду отрывался от своего дела, чтобы
взглянуть на него, но сразу же возвращался к работе, почти
его не видя.
Он дрожал от волнения. Ведь это были люди, которые могли
и воздействовать на Мосса, и понять его, Вуда. Кто, как не
они! Лапой он дернул за ногу репортера, печатающего на
машинке, заискивающе глядя на него. Репортер посмотрел под
стол и отпихнул Вуда.
- Отвяжись, - сказал он сердито. - Иди домой.
Вуд отпрянул. Мозг его напряженно заработал: как же ему
изложить свою историю? Чем заменить слова человеческой
речи? И его осенило. Он же специалист по шифрам и кодам...
Он залаял, чередуя длинные протяжные звуки с короткими.
Испуганно завопила женщина. Репортеры повскакали с мест и
встали плотным кругом, не смея подойти к Вуду вплотную. Вуд
пытался пролаять текст азбукой Морзе и с надеждой искал
глазами того, кто поймет его. Но встречал он в ответ лишь
неприязненные холодные взгляды.
- Это та самая псина, которая напала на меня внизу, -
сказал высокий худой человек.
Вуд залаял, было, снова, но из отделенной стеклянной
перегородкой клетушки вышел редактор.
- Что за шум? - требовательно осведомился он и увидел
Вуда. - Убрать к чертям этого пса!
- Вот, вот! Уберите-ка его отсюда! - заорал худой.
- Слушай, Гилрой, он же очень милый и ласковый пес.
Посмотри-ка на него своим гипнотическим взглядом.
Вуд моляще впился глазами в Гилроя. Хоть он и не мог
объясниться, но автора статей о кататониках он нашел!
Гилрой шел прямо на него, произнося обычные в таких случаях
фразы, которыми успокаивают разбушевавшихся собак.
Вуд так был близок к успеху! Ему бы только суметь
выразить себя, прежде, чем его поймают и выдворят.
Прыгнув на стол, он смахнул на пол банку чернил,
растекшихся темной лужей Не теряя ни секунды, ой схватил
лист белой бумаги, обмакнул лапу в чернила и попытался
писать.
Но лучик надежды мгновенно погас. Собачье когти - это не
человеческий палец. На бумаге, просто получился отпечаток
его лапы.
Уныло, но не сопротивляясь, чтобы не злить Гилроя, Вуд
позволил завести себя в лифт. Он опять неуклюже завилял
хвостом. Потом сел и попытался состроить гримасу, которая
на человеческом лице показалась бы дружелюбной. Гилрою она