"Элизабет Гоудж. Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны" - читать интересную книгу автора

такой красивый ято он странно контрастировал с потертой и заплатанной
курткой для верховой езды, бриджами и забрызганными грязью высокими
ботинками. Он был слегка кривоног, как человек, большую часть своей жизни
проводящий в седле. Руки его были большие и красноватые, как лицо, с
ладонями, твердыми, как дубленая кожа, от сжимания конской упряжи, но на
запястья падали прекрасные кружева, а на одном из пальцев сверкало, как
огонь, кольцо с огромным рубином.
Казалось, все в сэре Бенджамине Мерривезере распространяло вокруг себя
тепло, его круглое красное лицо, его голос, красноватые глазки и кольцо с
рубином. Взяв Марию за руку, он внимательно посмотрел на нее, как будто сам
себе задавал вопрос о том, что она такое. Она вздрогнула под его пристальным
взглядом, словно испугалась, что в ней не найдется того, чего он ищет,
однако твердо поглядела ему в лицо и даже не смигнула.
"Настоящая Мерривезер",- сказал он наконец низким грохочущим
голосом.- "Из серебристых Мерривезеров, прямая, надменная, разборчивая,
отважная и горделивая, рожденная в полнолуние. Мы друг другу понравимся,
дорогая, потому что я рожден в полдень, а лунные и солнечные Мерривезеры
всегда по душе друг другу..."
Он внезапно прервал сам себя, вдруг осознав присутствие мисс Гелиотроп
и Виггинса, которые за это время выбрались из экипажа, поднялись по
ступенькам и стали позади Марии.
"Дорогая мадам!" - обратился он к мисс Гелиотроп, окинув ее долгим
внимательным взглядом.- "Дорогая мадам, разрешите!" - Он низко поклонился,
взял ее под руку и церемонно перевел через порог.- "Добро пожаловать,
мадам! Добро пожаловать в мой бедный, убогий дом".
Его слова поражали своей искренностью. Он действительно думал, что его
жилище слишком убого для того, чтобы служить домом мисс Гелиотроп.
"Дорогой сэр!"- воскликнула мисс Гелиотроп, трепеща от волнения,
потому что джентльмены редко удостаивали вниманием ее непривлекательную
особу.- "Дорогой сэр, вы слишком добры!"
Мария, подняв Виггинса, который недовольно ворчал, потому что никто не
обращал на него достаточного внимания, толкнула дверь, чтобы та
захлопнулась, и с одобрением взглянула на взрослых. Она поняла, что сэр
Бенджамин оценил, из какого прекрасного материала была сделана ее дорогая
мисс Гелиотроп... Они все должны понравиться друг другу.
Но нет, возможно не все, потому что несогласное ворчание у нее под
мышкой, где был Виггинс, было только эхом громоподобного рычания, шедшего от
камина, в котором горели огромные бревна, обогревавшего облицованную камнем
залу, куда их ввел сэр Бенджамин,
Некий зверь, пугающе огромный зверь, чье тело, казалось, простиралось
на всю длину камина, поднял огромную лохматую голову, лежавшую на лапах, и
уставился на крошечную мордочку Виггинса, видневшуюся из-под руки Марии. Он
громко чихнул, унюхав аромат, присущий Виггинсу, немножко поразмыслил об
этом, презрительно моргнул и опять положил голову на лапы. Но спать он не
собирался. Через каскад рыжеватой шерсти, спадающей ему на морду, его глаза,
как две желтых лампы, уставились на них к смущению всей собравшейся компании
- к смущению, потому что глаза эти были ужасно проницательны.
Если глаза сэра Бенджамина искали, казалось, что есть доброго, глаза
лохматого создания у камина видели значительно больше. Мария не могла
понять, что же это был за зверь. Она решила, что это собака, хотя он был не