"Иеремия Готтхельф. Черный паук " - читать интересную книгу автора

и в панике бежали от нее.
Люди говорили всякое: один советовал одно, другой - другое. Как бы там
ни было, все сочувствовали Кристине, и все равно старались, насколько это
было возможно, не сталкиваться с ней. Но чем откровеннее люди избегали ее,
тем больше влекло к ним Кристину: она стучалась в каждую дверь, чувствуя,
что дьявол напоминает ей об обещанном ребенке, и, чтобы склонить людей к
этой жертве, она непрерывно жаловалась им, а когда и это не помогало,
пыталась внушить им страх.
Но их это мало заботило: им не было дела до того, что мучило Кристину;
своими страданиями, считали они, она обязана только самой себе. И, чтобы
отвязаться от нее, многие, добавляли: "Видишь ли, никто, кроме тебя, не
обещал отдать ребенка, поэтому никто его и не отдаст!"
Вне себя от бешенства ругала она собственного мужа, но тот, как и
остальные, избегал ее и, если ему это не удавалось, равнодушно уверял ее в
том, что все у нее пройдет; что это лишь пятно, какое бывает у многих людей,
и когда оно перестанет расти, несложно будет перевязать его повязкой.
Тем временем страдания ее не ослабевали, каждой клеточкой своего
существа ощущала она адский жар, а тело сидящего в ней паука было самим
адом. Кристине казалось, будто ее окатывает волнами огненное море, и
огненные вихри кружатся в ее мозгу, и кромсают его раскаленными ножами. А
паук все раздавался вширь и разбухал, и видно было среди короткой щетины,
как глаза его наливались ядом. Когда муки Кристины перестали вызывать
сочувствие людей и когда ее перестали подпускать к роженице, она, теряя
рассудок, выбежала на дорогу, по которой должен был пройти пастор.
Тот шел по откосу быстрыми шагами в сопровождении коренастого служки;
жаркое солнце и крутая дорога не были им помехой, потому что речь шла о
спасении чьей-то души и о предотвращении тяжелого несчастья. Потому так и
боялся пастор опоздать, возвращаясь от больного. В отчаянии упала Кристина
ему в ноги и, обнимая его колени, просила избавить ее от этого ада,
пожертвовать ребенком, который еще не видел жизни. А паук, вздыбившись еще
выше, жутко мерцал черными отблесками на разгоряченном лице женщины и
ужасным взглядом пялился на священную утварь и принадлежности пастора. Тот,
однако, оттолкнул Кристину в сторону и осенил крестным знамением. Он хорошо
видел врага и его уловки, но ради спасения души младенца уклонился от
схватки с ним. Тут Кристина вскочила на ноги и изо всех сил рванулась вслед
за пастором; однако сильная рука служки удержала одержимую женщину. Пастор
успел тем временем защитить дом охранительной молитвой, принять ребенка в
освященные руки и вверить его судьбу Тому, над кем бессилен ад.
В это время во дворе происходила ужасная схватка: Кристина, стремясь
заполучить некрещеное дитя, прорывалась в дом, но ее удерживали сильные
мужские руки. Над домом бушевала буря, косые молнии змеились над ним, но
рука Господня оберегала его. Наконец дитя было окрещено, а Кристина в
бессильном отчаянии все еще продолжала кружить вокруг дома. Охваченная
невыносимой мукой, она издавала такие нечеловеческие вопли, что скот в
хлевах дрожал и рвался с привязи, а дубы в лесу отвечали испуганным шумом.
В доме ликовали по поводу новой победы сельчан, поражения Зеленого
Человека и напрасных стараний его пособницы. На дворе же в муках каталась по
земле Кристина: ее лицо свело судорогой, которой не доводилось испытывать ни
одной роженице на свете, а паук все больше раздувался, и все большим жаром
пылало тело женщины. Тут Кристине показалось, будто ее лицо лопается, словно