"Мэйсэй Гото. Мужчина, который возвратился домой (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

той самой начальной школы при педагогическом училище, в которую она ходила
шесть лет. Сразу же за западным парком. Но можно ли говорить, что это родной
дом, если ты его снимаешь у чужих людей? В песнях об этом, правда, не
поется, но всякому ясно, что родной дом - это дом, принадлежащий лично тебе,
какой бы развалюхой он ни был.
Второй причиной, почему мать хотела жить одна, было то, что она
поддерживала отношения со свекровью и золовками, жившими в Корее, и ей
хотелось оставшиеся годы жить, как ей заблагорассудится, не стесняя семьи
сыновей. Вырастив семерых детей, она, пока это было ей под силу, хотела жить
без особых забот и оставаться независимой. И вот она получила возможность
жить вдвоем с отцом (дощечкой с именем покойного). Мать не особенно любила
ходить в храм и не хотела приглашать в дом священника. Она, видимо,
принадлежала к людям, для которых формальности не играют никакой роли, и, с
точки зрения мужчины, это тоже не был образ мышления, свойственный старикам.
Но ему приходилось принимать поведение матери как должное. Он никогда не
убеждал ее посещать храм. Не настаивал и на приглашении священника, чтобы
тот читал заупокойную сутру. Может быть, виной всему было то, что они жили
далеко друг от друга?
У мужчины создалось впечатление, что ему пока неведомы истинные
намерения матери. Пока? Или, возможно, ему, как сыну, не понять их никогда?
А может быть, и ни к чему их понимать. Возможно, именно поэтому рассуждения
мужчины о том, что пожилой человек должен олицетворять прошлое, были сродни
его желанию считать именно так. Можно представить себе горячее стремление
человека оставить то, что он вряд ли поймет или, не исключено, не должен
понимать, в таком виде, будто ему все понятно.
И все-таки, куда решила переехать мать? Мысль завернуть в Фукуока на
обратном пути после завершения работы над путевыми очерками была вызвана
беспокойством о ее судьбе... Одна из открыток, которые он изредка посылал
матери, явилась, наверно, причиной каких-то неурядиц.
Он получил от матери несколько писем, в них она писала, что на два
месяца, пока будет перестраиваться дом, который она снимает, ей нужно
куда-то переселиться. Были письма непосредственно об этом событии, были
письма о том, что она понемногу пакует вещи. А были и такие, в которых она
писала, что еще со времени эвакуации убедилась - лишних вещей иметь не
нужно, а вот сейчас, когда она собралась переезжать и вытащила все свои
вещи, просто поразилась - зачем их столько старому одинокому человеку.
Мужчина отвечал не на каждое ее письмо. Не хотелось писать, что он огорчен,
не имея возможности приехать помочь ей, а с другой стороны, если возникнет
такая необходимость, вполне достаточно живущих в Фукуока его братьев и
сестры. Помимо всего прочего, мать обожала писать письма. Мужчину просто
поражало, до какой степени ей нравилось это занятие. Интересно, где и когда
она пишет? Он пытался представить себе, как мать, смотревшая
одну-единственную телевизионную программу - многосерийные исторические
драмы, - в комнате, где стоит телевизор, склонилась над низеньким обеденным
столом. Она всю жизнь страдала сильной близорукостью, и поэтому сейчас,
когда ей уже далеко за шестьдесят, читает без очков. Видел ли когда-нибудь
он на самом деле, как мать пишет? Всякий раз удивляясь ее пристрастию к
писанию, он пытался вспомнить это. И ему часто приходила на ум где-то
вычитанная фраза, что великие писатели с удовольствием писали письма.
Достоевский? Чехов? Осаму Дадзай?